В ПОИСКАХ ПРОПАВШИХ КОЛЕН ИЗРАИЛЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ


ИУДЕЙСКАЯ ВОЙНА

Римский император Помпей завоевал Эрец Исраэль в 63 году до новой эры. В последующие времена, на протяжении нескольких поколений, евреи неоднократно восставали против могущественной Римской империи, которая владела Пиренейским полуостровом, территориями современной Франции, Греции, Турции, Сирии, Египта и средиземноморским побережьем Северной Африки. Восставали они в Месопотамии и Ливии, в Египте и на острове Кипр, а потому Риму требовались немалые усилия, чтобы справиться с ними.

В 66 году новой эры началось еврейское восстание в Эрец Исраэль, вошедшее в историю под названием Иудейская война, которую с трудом подавили римские легионы. В 70 году римляне разрушили Второй Храм‚ оставив лишь западную подпорную стену Храмовой горы‚ Стену Плача‚ а Иерусалим сровняли с землей. "Посетитель едва поверил бы‚ – отметил Иосиф Флавий‚ – что это место было когда-либо обитаемо..."

Сказано в Талмуде:

"Из-за чего был разрушен Первый Храм? Из-за трех преступлений, совершавшихся в то время. И что же это за преступления? Идолослужение, разврат и кровопролитие…

Но почему был разрушен Второй Храм? Ведь в те времена учили Тору, соблюдали заповеди и вершили дела милосердия. Всё это так, но была у них беспричинная ненависть. И это должно научить тебя, что идолослужение, разврат и кровопролитие все вместе не перевешивают беспричинной ненависти…"

Захват Иерусалима римлянами, разрушение Храма произвели ошеломляющее впечатление на современников, ибо многие евреи верили, что Всевышний не допустит падения столицы еврейского государства. Талмуд повествует и об этом:

"Когда Храм во второй раз был разрушен, явилось много людей среди Израиля, отказавшихся от мяса и вина. С ними вступил в беседу рабби Иегошуа бен Ханания:

– Дети мои, почему вы отказываетесь от мяса и вина?

– Как же мы можем есть то, что до сих пор приносилось в жертву в Храме, а теперь этого больше нет? Как мы можем пить вино, которое до сих пор употреблялось для возлияния на алтарь, а теперь этого нет?

Сказал им рабби Иегошуа бен Ханания:

– Если так, то и хлеб не будем есть, – ведь от хлеба тоже приносились дары на алтарь Храма. Фрукты не будем есть – от фруктов приносили первинки в Храм; воду не станем пить, так как нет теперь обряда водолития на алтарь.

Те молчали. И рабби Иегошуа продолжил:

– Вот что я скажу вам, дети мои. Не выражать печаль нельзя: слишком суровый приговор произнесен над нами, но и чересчур печалиться тоже не следует".


Повод для размышления.

Из средневековой рукописи: "Заветы отцов предписывают: обновляя дом, оставьте небольшую часть стены непобеленной в память о разрушенном Иерусалиме; готовя трапезу, пропустите одно блюдо в память об Иерусалиме; надевая украшения, оставьте одно-два в шкафу в память об Иерусалиме…" По сей день жених на еврейской свадьбе разбивает стакан – в память о разрушенном Храме.


"ПОСПЕШИМ ЖЕ К ДЕЛУ"

Йосеф Клаузнер, еврейский историк: "Иерусалимский Храм был сожжен девятого ава; после этого еще с месяц продержался Верхний город Иерусалима. В восьмой день месяца элул солнце взошло над развалинами и тлеющими угольями, – это всё, что осталось от Иерусалима, многолюдного, прекрасного города, "радости еврейского народа"… (К 72 году) оборонялась лишь одна незахваченная еврейская крепость… одинокая и далекая Масада".

После разрушения Иерусалима римляне около трех лет осаждали Масаду, крепость на неприступной скале возле Мертвого моря. Защитники Масады не сдавались, но когда солдаты десятого легиона пробили брешь в стене, Эльазар бен Яир, руководитель обороны, предложил всем покончить с собой. Иосиф Флавий вложил в уста Эльазара такие слова (из книги "Иудейская война"):

"Уже давно‚ храбрые мужи‚ приняли мы решение не подчиняться ни римлянам‚ ни кому-либо другому‚ кроме Всевышнего‚ ибо Он один истинный и справедливый царь над людьми. Теперь же настал час‚ призывающий нас исполнить это решение... Я смотрю на это как на милость Всевышнего‚ ибо Он даровал нам возможность умереть прекрасной смертью и свободными людьми‚ чего не суждено другим‚ неожиданно попавшим в плен... Пусть наши жены умрут неопозоренными‚ а наши дети – не изведавшими рабства... Но прежде мы истребим огнем крепость и все наши сокровища... Только съестные припасы оставим в целости. Они станут свидетельством того‚ что не голод нас принудил‚ а мы предпочли смерть рабству...

Каждому должно быть ясно‚ как жестоко они станут мстить‚ когда возьмут нас живыми... Но нет! Пока эти руки еще свободны и умеют держать меч‚ пусть они сослужат нам прекрасную службу. Умрем‚ не испытав рабства врагов‚ как люди свободные‚ вместе с женами и детьми расстанемся с жизнью... Поспешим же к делу. Они лелеют сладкую надежду захватить нас в плен‚ мы же заставим их ужаснуться картине нашей смерти и изумиться нашей храбрости..."

Иосиф Флавий: "Всеми овладело неодолимое желание убивать жен‚ детей и самих себя… и ни один не оказался слишком слабым для этого тяжкого дела... А затем избрали по жребию десять человек‚ которые должны были заколоть оставшихся... Когда последние без содрогания пронзили мечами всех‚ одного за другим‚ они метали жребий между собой: тот‚ кому выпал жребий‚ должен был убить девятерых‚ а в конце самого себя..."

Когда римские легионеры ворвались в крепость, они обнаружили лишь трупы: покончили с собой 960 человек, остались в живых две женщины и пятеро детей. Это величественное и трагическое событие произошло в первый день праздника Песах 73 года новой эры; "так сила духа, – подчеркнул Иосиф Флавий, – превысила слабость тела".


БОЖЬЕ НАКАЗАНИЕ

После подавления восстания пленников продавали в рабство, отправляли на каторжные работы и гребцами на галеры; во время публичных празднеств их заставляли сражаться с дикими зверями или отдавали гладиаторам, которые убивали пленников на потеху зрителям.

Во главе римских легионов стоял полководец Тит, будущий император, жестокий и честолюбивый, – талмудисты называли его "злодей Тит". Он вернулся в Рим победителем; в его честь прошло по городу торжественное шествие: вели пленников, несли свитки Торы, золотую менору и другие предметы из Храма; соорудили даже триумфальную арку, выпустили монету с изображением Иудеи в цепях, плачущей под пальмой, – но еврейские предания повествуют о том, какой жалкой смертью умер этот человек.

Рассказывали: после овладения Иерусалимом Тит вошел с блудницей в Святая Святых Храма, расстелил свиток Торы и совершил на нем связь с женщиной. Затем он взял меч, пронзил им полог, висевший над святилищем, – оттуда брызнула кровь, и Тит решил, что убил самого Бога.

Он взял этот полог, сложил в него драгоценную утварь из Храма и поплыл на корабле домой. Но поднялась буря, чуть не утопила корабль, и Тит начал сквернословить, плевать в небо, после чего воскликнул: "Очевидно Бог евреев силен только на воде. Это Он устроил потоп, Он погубил в море фараона и его войско, – вот и меня думает утопить. Если Он храбр, пусть выйдет на сушу и сразится со мной!" В ответ раздался голос: "Нечестивый, сын нечестивого! Чтобы наказать тебя, Мне достаточно употребить самое ничтожное из Моих созданий".

Море тут же успокоилось, Тит доплыл до берега, сошел с корабля под восторженные приветствия собравшихся, но в этот момент закружился над ним крохотный комар, влетел в нос и стал пожирать его мозг. Так продолжалось семь лет. Мучения Тита были невыносимы, и он кричал: "Разбейте мой череп, чтобы можно было увидеть, как отомстил мне Бог евреев!"

Однажды он проходил мимо кузницы, услышал шум от ударов молота и вдруг заметил, что комар затих. "Вот оно – средство!" – решил Тит, и с этого момента возле него неотлучно находился человек, который бил молотом по наковальне. Кузнецу из римлян выдавали за работу четыре монеты в день, кузнецу из иудеев Тит говорил: "Достаточно того, что ты видишь несчастье врага твоего". Сначала шум от ударов молота помогал, но через месяц комар привык к грохоту, и мучения Тита возросли: насекомое пожирало его мозг и увеличивалось в размерах.

Рабби Пинхас бен Аруби утверждал: "Я был в Риме в тот момент, когда Тит умер. Вскрыли его череп и нашли там нечто вроде воробья весом в два фунта". Рабби Эльазар бар Йосе добавил к этому: "Я видел в Риме, как на одну чашку весов положили гирю в два фунта, на другую – птицу, и обе чашки пришли в равновесие". А рабби Абай поведал, что у птицы в голове Тита был медный клюв и железные когти.

Умирая, Тит велел сжечь свое тело и развеять прах по семи морям, чтобы Бог евреев не мог его найти и вызвать на суд. А больше нечего сказать про римского полководца Тита, который осквернил и разрушил Второй Иерусалимский Храм.

"Плюнешь вверх – в лицо себе попадешь" (еврейская пословица).


ВОССТАНИЕ БАР–КОХБЫ

После победы римлян Тит будто бы заявил: "Народ ваш мертв‚ святилище ваше опустошено‚ город ваш сдался на мою милость"‚ – но в первой половине следующего века последовало новое восстание под предводительством Шимона Бар-Кохбы.

Греческий историк Дион Кассий сообщал: "В Иерусалиме он (римский император Адриан) основал город на месте настоящего‚ который был разрушен до основания‚ и назвал его Элия Капитолина‚ а на месте Храма Бога воздвиг храм Юпитера. Это вызвало войну свирепую и затяжную‚ ибо евреи сочли нестерпимым‚ чтобы иноземцы поселились в их городе и чтобы отправлялись там чужие культы..."

Руководители еврейских общин заранее вооружили свои отряды, подготовили системы укреплений, соединенных подземными ходами, и в 132 году новой эры восстание началось. Во главе его стоял Бар-Кохба, о котором неизвестно, где он родился, чем занимался до начала боев, сколько ему было лет. Легенды утверждают, что этот человек обладал невероятной силой и ногой откидывал камни римских баллист, убивая множество врагов, а каждый его воин мог на скаку вырвать с корнем огромный ливанский кедр.

Бар-Кохба успешно руководил восстанием, был предусмотрительным и суровым; в пещерах возле Мертвого моря обнаружили его письма к руководителю местных отрядов: "Призываю небо в свидетели, что… закую твои ноги в кандалы…", "Будь храбр и поддерживай мужество среди местных жителей. Шалом!" Предания уверяли даже, что Бар-Кохба был излишне самоуверенным, и когда он шел в бой, то обращался к Богу с такими примерно словами: "Умоляем Тебя не помогать нашим врагам; мы же полагаемся на свои силы".

Историк Дион Кассий отметил: восстание было хорошо подготовлено, его поддержали "евреи всего мира" и даже неевреи, – "казалось, содрогнулся весь мир". В то время в стране размещались два римских легиона, которые потерпели поражение в столкновениях с отрядами Бар-Кохбы. Пришли подкрепления из соседних стран, но и они были разгромлены, а 22-й легион, присланный из Египта, исчез из списков воинских частей Рима, – историки полагают, что он был уничтожен и перестал существовать как самостоятельное подразделение.

Отряды Бар-Кохбы применяли тактику партизанской войны, внезапно появлялись из своих укрытий, устраивали засады и ночные налеты. Восставшие захватили Иерусалим и обширные территории, создав в Иудее независимое государство; они чеканили монеты с надписями на иврите: "Первый год избавления Израиля", "Второй год освобождения Иерусалима". В документах того времени и на монетах Бар-Кохбу именовали "князь Израиля".

Успехи восставших были настолько значительны, что рабби Акива провозгласил Бар-Кохбу избавителем Израиля: "Вот царь – Мессия!" Его настоящее имя было, очевидно, Шимон бар Косва, однако называли его Бар-Кохба (на арамейском языке "Сын звезды"), что соответствовало мессианским надеждам и предсказанию из Торы: "Взойдет звезда от Яакова… и сокрушит пределы Моава…"

Император Адриан вызвал из Британии знаменитого полководца Юлия Севера. Тот привел десятки тысяч легионеров, бои были жестокими, и Дион Кассий свидетельствовал: "50 наиболее важных крепостей и 985 самых крупных селений были стерты с лица земли. 580 000 человек были уничтожены в разных битвах и операциях‚ а число тех‚ кто пострадал от голода‚ болезней или огня‚ не поддавалось исчислению. Почти вся Иудея оказалась опустошенной… волки и гиены рыскали по городам. Многие римляне‚ однако‚ тоже пали в этой войне..."

Римские легионеры осадили город Бейтар, последний оплот восставших к юго-западу от Иерусалима. Среди осажденных был рабби Элиэзер, который изо дня в день постился, усевшись на пепле от потухшего костра, и повторял без конца: "Повелитель Вселенной! Не твори суд сегодня, не твори суд сегодня!.." Но было уже поздно. В 135 году после долгой осады римляне захватили Бейтар, – в последнем бою, очевидно, погиб и Бар-Кохба.

В еврейских источниках сказано, что в Бейтаре римляне убивали мужчин‚ женщин и детей‚ "их кровь лилась через пороги домов, кони тонули в крови, камни катило кровавым потоком". Адриан запретил погребать погибших повстанцев и повелел соорудить из их тел ограду для своего огромного виноградника; семь последующих лет собирали урожай с полей, напитанных еврейской кровью, и обходились без удобрений.

Пленнных евреев во множестве продавали на рынках и вывозили в другие страны; стоили они очень дешево‚ потому что предложения намного превышали спрос. Торговля в Эрец Исраэль пришла в упадок, города были разрушены, земли конфискованы; малые дети нанимались на работу, чтобы добыть пропитание, распухшие от голода люди лежали на улицах. Рассказывали‚ что шестеро учеников рабби Иегуды бар Илая кутались в один плащ во время изучения Торы; на собрании мудрецов обладатели плащей разрезали их на две части и половину отдали другим‚ чтобы укрылись от холода.

Исследователи полагают, что во время восстания евреи Эрец Исраэль потеряли треть населения, однако и римские легионы потерпели большой урон. Император Адриан доложил Сенату об успехе своих легионеров, но – в отличие от прочих донесений о военных победах – в его речи отсутствовала обычная фраза: "Я и моя армия чувствуем себя хорошо…"


Повод для удивления с размышлением.

Когда рабби Акива провозгласил Бар-Кохбу Мессией, рабби Иоханан сказал на это: "Акива, Акива! Травой прорастут твои челюсти, пока Мессия придет". Восстание потерпело поражение, жертвы были огромны, разочарование велико, и противники Бар-Кохбы дали ему презрительное имя Бар-Козива (по-арамейски "Сын лжи").


РАББИ АКИВА

После подавления восстания наступили годы "гонения Адриана". Этого императора евреи называли злейшим своим врагом; в Талмуде его имя сопровождается проклятием: "уничтожь его останки".

Однажды некий еврей прошел мимо Адриана и низко ему поклонился. "Ты кто такой?" – спросил Адриан. "Иудей", – ответил тот. "Иудей осмеливается приветствовать кесаря? – воскликнул Адриан. – Снимите ему голову". Другой еврей, узнав об этом, прошел мимо Адриана и не поклонился. "Ты кто такой?" – спросил Адриан. "Иудей", – ответил тот. "Иудей осмелился не поклониться кесарю? Снимите ему голову". И тогда советники императора сказали ему: "Мы тебя не понимаем. Кто кланяется кесарю – его убивают, кто не кланяется – тоже убивают". – "Как же я еще избавлюсь от своих врагов?" – ответил им Адриан.

Римский император понимал, что соблюдение законов иудаизма сохраняет народ от исчезновения, а потому запретил под страхом смертной казни совершать обрезание, соблюдать субботу и праздники, изучать Тору, произносить молитву "Шма, Исраэль", читать вслух Книгу Эстер на праздник Пурим, трубить в шофар на Рош га-шана и приближаться к Иерусалиму.

На что это похоже? На идолопоклонника Ахаза, царя Иудеи восьмого века до новой эры, который поклонялся культу Молоха и даже принес в жертву собственного сына. Ахаз закрыл школы, где учились еврейские дети, запретил изучение Торы и рассуждал, должно быть, таким образом: "Создам-ка я поколение невежд. Среди них не останется учителей, чтобы обучать следующие поколения, и Тору забудут. Не будет козлят – не будет и козлов; не будет стада – не будет и пастуха: Всевышний покинет этот народ".

Рабби Акива, выдающийся законоучитель второго века, в годы правления Адриана достиг преклонного возраста; о нем говорили: "По сравнению с этим лысым стариком все мудрецы Израиля стоят не больше, чем чесночная шелуха". Это его и его великих предшественников сравнивали с собой раввины последующих поколений: "Если про первых мудрецов можно сказать, что они были сынами ангелов, то мы, по сравнению с ними, – просто люди. Если же они были всего лишь людьми, то мы подобны ослам".

Несмотря на запрещение Адриана, рабби Акива обучал многочисленных учеников и выносил решения по спорным вопросам. Он не желал делать это тайно: подобное недостойно великой Книги, а потому открыто вёл свои занятия. Римляне арестовали рабби Акиву; он пробыл в тюрьме три года, и преданный ученик Иегошуа находился при нем, чтобы помогать девяностопятилетнему старцу. Пришел к нему рабби Шимон бар Йохай, попросил: "Продолжай наставлять меня", и рабби Акива сказал на это: "Сын мой! Еще больше, чем теленок хочет сосать, корова хочет его кормить".

Современники рабби Акивы изыскивали всевозможные уловки, чтобы узнать мнение учителя по какому-либо вопросу. Один из его учеников взял корзину разносчика, ходил у стен тюрьмы и кричал: "Иголки, иголки, продаю иголки! Что говорит Закон о том-то и том-то? Разрешено или запрещено? Иголки, продаю иголки!" Услышав эти выкрики, рабби Акива ответил из тюремного окна: "А есть ли у тебя веретена? Знай, это разрешено!"

Наконец рабби Акива предстал перед римскими судьями; его признали виновным в нарушении закона и приговорили к смерти. Римляне казнили его, терзая тело железными крючьями, и когда он лежал в агонии, над восточными холмами забрезжил рассвет. В этот час по Закону каждый еврей обязан читать молитву "Шма, Исраэль" – "Слушай, Израиль", и рабби Акива громким голосом произнес запрещенные слова: "Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един!"

Об этом человеке сохранились многие предания, и вот одно из них. Однажды рабби Акива пришел в некий город, но жители не разрешили ему остаться там на ночлег. "Всё, что Господь ни делает, – решил рабби Акива, – Он делает к лучшему", и отправился ночевать в поле. У него были осел, петух и фонарь, но ночью поднялся ветер и задул фонарь, пришла кошка и загрызла петуха, пришел лев и сожрал осла. Когда рабби Акива проснулся и увидел, что произошло, то повторил: "Что ни делает Господь, всё к лучшему", и снова заснул. Той же ночью разбойники напали на город, увели жителей в плен, и рабби Акива заметил: "Если бы мы нашли ночлег в городе, если бы в поле горел фонарь, если бы осел ревел, а петух кукарекал, разбойники заметили бы меня и тоже забрали в плен. Воистину, что ни делает Господь, всё к лучшему!"

Из высказываний рабби Акивы: "Тот, кто пренебрегает обязанностью посещать больных, подобен тому, кто проливает кровь", – "Тот, кто в гневе бросает хлеб на землю или разбрасывает деньги, доживет до такого дня, когда ему придется просить милостыню", – "Помогай другим, тогда и тебе помогут. Погребай мертвых, чтобы и ты удостоился достойного погребения".

Предание утверждает: пророк Элиягу (Илья-пророк) и ученик Иегошуа проникли в темницу, где лежало тело рабби Акивы, с помощью ангелов перенесли его ночью в окрестности Кесарии. Там они выкопали пещеру, разместили в ней ложе, стол, кресло и лампу, а затем внесли туда тело, заделали вход в пещеру, чтобы никто ее не нашел, и покинули то место.

Народная легенда сообщает иное: могила рабби Акивы расположена на холме возле Тверии; это про него говорили: когда рабби умер, "иссякли источники мудрости".


Повод для размышления.

Гибель рабби Акивы сохранилась в еврейской памяти; связь молитвы "Шма, Исраэль" с кончиной великого учителя сделала ее предсмертным утверждением веры. И по сей день всякий верующий еврей надеется, что в свои последние минуты он будет в сознании и сможет произнести последние слова: "Господь един", как произнес их когда-то рабби Акива.


НОЧЬ ИЗГНАНИЯ

Подавив восстание Бар-Кохбы, римляне в очередной раз изгнали евреев в чужую землю‚ "во тьму кромешную". Сказано было о тех временах: "Владыка мира! Прежде Ты светил нам между ночами Египта и ночами Вавилона‚ между ночами Вавилона и ночами Мидии‚ между ночами Мидии и ночами Греции‚ между ночами Греции и ночами Эдома (Рима)‚ а теперь... сгустилась над нами единая ночь".

Так наступила ночь изгнания на два тысячелетия подряд. Казалось‚ кто мог еще оставаться на земле Израиля? Но всегда‚ при любых правителях‚ наперекор всему жили наши предки на этой земле – непрерывно‚ из века в век‚ в долгой цепочке поколений. Не было такого периода‚ не было такого дня‚ чтобы Эрец Исраэль оставалась без евреев; во все времена одни жили здесь и ждали возвращения других‚ а другие находились в изгнании, надеясь на возвращение‚ и обращались с мольбой к Всевышнему: "Собери нас вместе с четырех концов земли..."

После подавления восстания Бар-Кохбы евреев изгнали из Иерусалима и его окрестностей. В течение нескольких веков им не разрешали жить в городе‚ а временами запрещали посещать его. Они поднимались на соседнюю гору‚ разрывали одежды в знак траура и всматривались издалека в свой город. Храмовая гора была превращена в свалку‚ и лишь раз в году‚ в девятый день месяца ав по еврейскому календарю‚ в тот день‚ когда были разрушены Первый и Второй Храм‚ евреям позволяли приходить на то место и оплакивать былое величие.

В середине седьмого века пришли арабы и позволили поселиться в Иерусалиме еврейским семьям. Жизнь была трудной‚ на грани голода‚ но они говорили: "Лучше есть лук в Иерусалиме‚ чем курицу в Египте". При арабском владычестве евреи приезжали поклониться святым местам из Персии и Вавилонии‚ из Египта‚ Сирии‚ даже из Испании; они оплакивали разрушенный Храм‚ молились у могил великих ученых‚ жертвовали деньги на нужды местных общин. С давних времен на Стене Плача сохраняется надпись из пророчества Исайи‚ которую выбил неизвестный паломник в надежде на восстановление Храма: "И увидите‚ и возрадуется сердце ваше‚ и кости ваши‚ как зелень‚ расцветут..."

Крестоносцы правили на Святой Земле недолгое время; затем арабы вновь завоевали ее‚ и, по свидетельству современников, султан Салах ад-Дин предложил евреям вернуться в Иерусалим: "Пусть придут все желающие‚ развеянные подобно пеплу… соберутся со всех концов и утешатся в его пределах". Еврейский путешественник тринадцатого века подтвердил эти сведения: "С того дня‚ как мусульмане отвоевали страну‚ в ней вновь начали селиться сыны Израиля".

В 1260 году через Эрец Исраэль прошли монголы‚ оставив за собой разрушенные города и поселения. В 1267 году приехал рабби Моше бен Нахман (Рамбан) и обнаружил‚ что земля "изобилует великолепными плодами и дает богатую жатву. Это всё еще благословенная земля‚ текущая медом и молоком… И Тот‚ кто удостоил нас увидеть Иерусалим разрушенным‚ да удостоит увидеть его восстановленным и отстроенным‚ когда возвратится к нему величие Божественного присутствия".

Рабби Моше бен Нахман сообщал из Иерусалима: "Я человек‚ испытавший много горя. Я оставил семью‚ бросил мой дом... Но утрата всего этого… вознаграждается временным пребыванием во вратах Иерусалима‚ посещением развалин Храма и оплакиванием опустошенного святилища... Я плакал горько‚ но я нашел утешение в моих слезах; я разорвал мои одежды‚ но я почувствовал облегчение".

Рабби Моше бен Нахман уговорил несколько еврейских семей вернуться в Иерусалим‚ и с тех пор еврейская община города существует непрерывно‚ более семисот лет подряд.


РАББИ ИЕГУДА ГАЛЕВИ

Невозможно рассказать о всех возвращениях на эту землю – в разные века‚ из разных стран. Путь был долог и опасен‚ путешествия длились порой годами‚ пешком‚ в повозках‚ на парусных суденышках по бурному морю. Нам никогда не узнать‚ сколько человек погибло по пути в Эрец Исраэль от рук разбойников‚ от болезней и тягот путешествия‚ – известно только‚ что это возвращение не прекращалось никогда. Они бросали дома и имущество‚ навсегда покидали родственников и друзей и наперекор‚ казалось‚ здравому смыслу отправлялись в путь‚ чтобы прийти наконец туда, куда стремились.

Жил в Испании‚ в городе Кордова‚ врач‚ философ‚ поэт рабби Иегуда Галеви‚ чьи стихи вызывали восторг современников: "Из Кастилии воссиял чудный свет‚ озаривший весь мир". В 1140 году Иегуда Галеви покинул навсегда Испанию и отправился в Иерусалим: было ему тогда 65 лет. Он попрощался с единственной дочерью‚ с учениками и друзьями‚ которые отговаривали его‚ расписывая тяготы опасного путешествия‚ но Иегуда Галеви был непреклонен. Ведь это он укорял тех‚ кто "не спешит с возвращением"‚ сравнивая их ежедневные молитвы о возрождении Сиона с "чириканьем скворца"; это он сочинил такие строки: "Я на Западе‚ а сердце на Востоке без остатка..."

Иегуда Галеви остановился на время в Египте‚ где ему устраивали торжественные приемы; самые богатые и уважаемые еврейские семьи оспаривали право поселить у себя знаменитого гостя. Возможно‚ он умер в Египте и был там похоронен; быть может‚ сел на корабль и поплыл к Земле Израиля‚ – нет достоверных сведений о его кончине‚ но там‚ где отсутствуют факты‚ в дело вступает легенда. Написано в старой книге‚ что у ворот Иерусалима Иегуда Галеви разорвал на себе одежды и пал на землю‚ декламируя свое знаменитое стихотворение: "Сион‚ неужто ты не спросишь о судьбах узников твоих..."‚ а на него наскакал араб на коне‚ "затоптал и умертвил его".

Иегуда Галеви (перевод Вл. Лазариса):


Исцели меня, мой Бог,
Исцели.
И не гневайся опять,
Не гони меня с земли,
Не гони.
Не могу я выбирать
Ни лекарства, ни настоя,
Чтоб их силу проверять
Или пользу проверять,
Только Ты один достоин
И казнить, и исцелять,
Только Ты один – не я –
Знаешь тайны бытия.
Потому и не умею
В этот час себе помочь.
Исцели! – тянусь к Тебе я
Через ночь, глухую ночь.


ВРАТА НЕБЕС

Говорили мудрецы Израиля: "Проживание в Эрец Исраэль равноценно выполнению всех заповедей Торы‚ а всякий‚ похороненный в Эрец Исраэль‚ как бы похоронен под алтарем Храма". И еще: "Каждого‚ кто прошел четыре локтя по Земле Израиля‚ ожидает будущий мир".

Конец десятого века. Еврейский поэт Алон бен Авраам из Сирии: "Народ мой! Восстань из праха‚ поднимись в Иерусалим‚ проси мира Иерусалиму‚ очисти путь от камней и проложи дорогу..."

Середина одиннадцатого века. Рабби Шмуэль га-Нагид‚ визирь халифата Гранада‚ талмудист, поэт и военачальник: "Воспрянь и восстань! День избавления возвестится тебе‚ закончатся дни траура и огорчений..."

Двенадцатый век. Рабби Моше бен Маймон (Рамбам): "Во все времена человек должен жить в Земле Израильской, даже в месте, большинство населения которого составляют язычники, и не жить вне Земли Израильской, даже там, где большинство населения – сыны Израиля. Ибо тот, кто покидает Землю Израильскую, как бы поклоняется идолам…"

Конец тринадцатого века. Вопрос: "В чем заслуга‚ если отправляешься жить на Святую Землю?" Ответ рабби Меира из Ротенбурга: "В Талмуде сказано: тот‚ кто отправляется на Святую Землю‚ считается свободным от грехов. Это относится к человеку‚ который не совершает грехов‚ находясь на Святой Земле. Наказание за грех‚ совершенный на Святой Земле‚ тяжелее‚ чем за грех‚ совершенный в другом месте‚ ибо это подобно мятежу во дворце царя".

Начало четырнадцатого века. Рабби Яаков из Сицилии и его друг письменно поклялись сделать всё возможное‚ чтобы рабби Яаков – несмотря на величайшие трудности – переехал в Эрец Исраэль: "Мы‚ нижеподписавшиеся‚ клянемся на книге Торы способствовать господину Яакову переселиться в Эрец Исраэль‚ чтобы жить в Иерусалиме или его окрестностях‚ ибо там дом Всевышнего и врата Небес..."

Начало семнадцатого века. Главный раввин Праги Иегуда Лива бен Бецалель: "Состояние изгнания – это отклонение от порядка‚ ибо Всевышний поместил каждый народ на соответствующее ему место... Согласно естественному порядку‚ пригодное для евреев место – Эрец Исраэль‚ где они должны жить как независимый народ".

Семнадцатый век. Йосеф бен Исраэль из Йемена‚ составитель литургических гимнов: "Поднимемся в нашу Землю с музыкой и песнопениями... Поселимся в Земле Обещанной и возвеселимся‚ большой и малый…"


Повод для размышления.

Говорили мудрецы Израиля: "Пока мы способны терпеть изгнание, избавление не настанет". Добавил к этому любавичский ребе: "Плен начинается с веры в то, что вы малы, а мир велик".


ЗАБАЛКАНСКИЙ ПРОСПЕКТ

Лев Лунц‚ писатель: "Я – еврей‚ убежденный‚ верный‚ и радуюсь этому. И я – русский писатель... Россия – моя родина‚ и Россию я люблю больше всех стран. Как примирить это?.."

Из повести Л. Лунца "Родина" (1922 год):

"В Петербурге, летним вечером, я с приятелем за самогоном. В соседней комнате отец мой‚ старый польский еврей‚ лысый‚ с седой бородой‚ с пейсами‚ молится лицом к востоку‚ а душа его плачет о том‚ что единственный сын его‚ последний отпрыск старинного рода‚ в святой канун субботы пьет самогон. И видит старый еврей синее небо Палестины‚ где он никогда не был‚ но которую он видел‚ и видит‚ и будет видеть. А я‚ не верящий в Бога‚ я тоже плачу‚ потому что я хочу и не могу увидеть далекий Иордан и синее небо‚ потому что я люблю город‚ в котором я родился‚ и язык‚ на котором я говорю‚ чужой язык...

За стеной отец перестал молиться. Сели за стол: отец‚ мать‚ сестры. Меня не звали‚ меня уже три года не звали; я жил‚ как филистимлянин‚ в их доме. Их дом стоял под вечно синим небом‚ окруженный виноградниками‚ на горе Вифлеемовой. А мой дом выходил на Забалканский проспект – прямой, чужой‚ но прекрасный...

Магазин. В витрине зеркало. И в зеркале маленький человек, лысый, с узким лбом, с мокрыми хитрыми глазами, грязный и гнусный. Это я. Я узнал себя. И понял: всё, что во мне было прекрасного и древнего: высокий лоб и восторженные глаза – всё осталось там, на дороге, что бежит… в Иерусалим…

Петербург же раскинулся над Невой прямыми улицами и прямыми перекрестками. Стремительные‚ как солнечные лучи‚ улицы и огромные спокойные дома. А над Петербургом серое и холодное небо‚ родное‚ но чужое".


назад ~ ОГЛАВЛЕНИЕ ~ далее