ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

НОВЫЕ ПОИСКИ ДЕСЯТИ КОЛЕН

С давних времен посланцы из Эрец Исраэль ездили по еврейским общинам мира‚ собирая пожертвования, а заодно разыскивали пропавшие колена Израиля. Это была почетная должность – представлять Святую Землю, а потому "посланцами Сиона" назначали достойных людей, чтобы являли евреям рассеяния образцы учености и благочестия.

На поиски десяти колен снаряжали и специальные группы, которые с опасностью для жизни пробирались в самые отдаленные страны, страдая от голода, болезней, жары, холода или безводья; порой казалось, что уже напали на след независимого еврейского государства, но всякий раз это заканчивалось разочарованием.

В 1647 году Барух Гад, посланец Сиона, путешествовавший по Мидии и Персии, привез в Иерусалим письмо от правителей еврейского царства за рекой Самбатион. Барух рассказал, что в пути на него напали разбойники, отняли всё, что было, и ему пришлось десять дней идти по пустыне, пока не упал без сил. Он уже приготовился к смерти, произнес последнюю молитву, но неожиданно появился мужчина с оружием и спросил на иврите, кто он и откуда прибыл. Барух ответил: "Я еврей из Иерусалима" и произнес молитву "Шма, Исраэль"; мужчина очень обрадовался, назвал свое имя – Малкиэль из колена Нафтали, накормил и напоил путешественника, а затем отвел его в страну Бней Моше за рекой Самбатион.

Барух Гад поведал жителям той страны о бедствиях евреев, рассеянных по всему миру, а они слушали его и проливали слезы. Затем ему вручили подарки, проводили до границы своего царства, и Барух благополучно прибыл домой с письмом, в котором сообщалось о жизни Бней Моше. Письмо подписал их царь Ахитов бен Азария, и его содержание иерусалимские раввины приняли за подлинное.

В восемнадцатом веке посланец Сиона Хаим Азулай – раввин, уроженец Иерусалима, автор кабалистических сочинений – в поисках десяти колен посетил Египет, Тунис, Марокко, оставил путевой дневник с описанием стран и людей, с которыми встречался, – но исчезнувшие колена ему не удалось обнаружить. Хаим Азулай умер в итальянском городе Ливорно; его считали святым, и многие годы к месту погребения шли паломники или посылали письма, чтобы их положили возле его могилы (в 1960 году останки Хаима Азулая перевезли в Иерусалим).

В 1824 году Давид де-вейт-Гилель из Вильно отправился на поиски еврейского государства, побывал в Сирии, Курдистане, Персии, Индии и выпустил книгу о своих путешествиях. В 1831 году раввин из Цфата написал письмо к Бней Моше и к десяти коленам от имени "ашкеназских раввинов и ученых" – с требованием переселиться в Эрец Исраэль.

ВОИНЫ ИЗ КОЛЕНА ДАНА

У йеменских евреев существует предание, которое стоит пересказать. Их далекие предки, проживавшие в Эрец Исраэль, поверили в скорое исполнение мрачных предсказаний пророка Иеремии, ибо он предрекал жителям Иерусалима: "Тот, кто останется в этом городе, умрет от меча, от голода или от мора, а кто выйдет… тот останется в живых, и добычей будет ему душа его". А потому за 40 лет до падения Иерусалима и разрушения Первого Храма 75 000 евреев покинули Эрец Исраэль и отправились на поиски плодоносных земель.

Они пришли в Йемен, образовали независимое государство, избрали царя и построили укрепленные города. Когда евреи возвратились из изгнания и приступили к строительству Второго Храма, Эзра призвал всех единоверцев вернуться на родину. Йеменские евреи отказались это сделать, Эзра предал их проклятию и заявил, что они будут в изгнании 2500 лет, – так сказано в том предании (возвращение евреев Йемена в Эрец Исраэль действительно началось в означенный срок).

С давних времен известны легенды о колене Дана, которое расселилось в Аравийской пустыне и находится там до сего дня. Это искусные воины, испытанные в боях; они нападают на хорошо вооруженные караваны и никто не способен их победить, – утверждали даже, будто девушка из колена Дана обратила в бегство тысячу всадников, которых выставил против нее правитель Йемена.

Рассказы о непобедимых воинах вызывали всеобщий интерес и желание отправиться на поиски, чтобы непременно их разыскать. Летом 1833 года приехал в Сану, столицу Йемена, рабби Барух, сын рабби Шмуэля, и встретил в пустыне еврея из колена Дана, – с рассказа о рабби Барухе и его печальной судьбе мы и начали эту книгу. В 1846 году отправился в Аравию рабби Амрам из Иерусалима. Ему даже удалось, переодевшись в арабские одежды, побывать в Мекке, священном городе мусульман, куда запрещено ступать ноге "неверных", – но колено Дана он не обнаружил.

В первой половине девятнадцатого века посланец из Цфата приехал в Сану и встретил там почтенного мужчину с окладистой бородой. Одет он был по-восточному, вооружен мечом, на поясе вышит стих из Торы: "Дан будет змеем на дороге, аспидом на пути". Этот человек говорил на иврите, обдумывая каждое слово, ел только хлеб, запивал водой и совершал частые омовения. Когда он узнал о бедственном положении евреев рассеяния, то горько заплакал и долго не мог успокоиться.

Мужчина сообщил жителю Святой Земли, что колено Дана живет в независимом государстве под властью своего правителя – несколько месяцев пути к востоку от Саны, а ему поручили выяснить положение евреев в других странах. Посланец из Цфата попросил его взять с собой в еврейское государство, тот согласился, но когда посланец заколебался, испугавшись долгого пути, мужчина рассердился, ушел и больше не появлялся.

В начале двадцатого века жил в Эрец Исраэль Иехезкель Ханкин, бесстрашный охотник, один из организаторов обороны еврейских поселений, прозванный арабами "белым бедуином". Ханкин и будущий президент Израиля Ицхак Бен-Цви хотели привезти в Эрец Исраэль храбрых воинов из колена Дана, а потому Ханкин отправился в Хиджаз, на западное побережье Аравийского полуострова, где надеялся их обнаружить.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОИСКОВ

В первой четверти девятнадцатого века христианский миссионер Джозеф Вольф обследовал племя в окрестностях африканского города Томбукту и причислил его к десяти коленам Израиля. Затем он побывал в Бухаре, и местные евреи сообщили, что потомки колен Нафтали и Звулуна живут в горах Гиндукуша в Афганистане; они уже не исповедуют иудаизм, однако знают молитву "Шма, Исраэль".

В середине девятнадцатого века Френсис Масон, миссионер из Америки, заявил, что обнаружил остатки десяти колен на юге Азии: это было племя карим в Бирме, рассеянное по всей стране и по внешнему виду отличавшееся от прочих бирманцев. В песнях и легендах этого племени оказалось немало рассказов, схожих с библейскими: о сотворении человека и грехопадении по наущению змеи, о потопе, падших ангелах и прочее.

Люди из племени карим были добродушны, справедливы и считали священной обязанностью платить долги умерших родителей; кровопролитий у них не бывало, разврат считался позором; они отличались хорошими способностями и с легкостью усваивали различные ремесла. И еще одно, немаловажное: их бог носил имя, которое запрещалось произносить. Из этого сделали вывод: если каримы и не были евреями, то несомненно соприкасались с ними в давние времена.

В середине девятнадцатого века состоялось еще одно открытие: французские миссионеры обнаружили восточнее Бирмы, в Камбодже, следы еврейской религии. Там находилось племя тиамс, где соблюдали субботу и делали обрезание мальчикам; у них сохранилось даже предание о мудром законоучителе из их племени, который совершал чудеса с помощью посоха.

Жил в Иерусалиме Йосеф Шварц, опубликовавший книги "Плоды солнца" и "Плоды земли" – о флоре, фауне, географии и климате Эрец Исраэль. Он верил в существование еврейского царства десяти колен, собирал сведения, поступавшие из разных концов земли, и много сделал для того, чтобы их разыскать.

В 1848 году Йосефу Шварцу передали письмо из Калькутты от рабби Моше Яффе, посланца города Хеврона. Тот сообщал в Иерусалим, что "получил из Китая точные и достоверные сведения о реке Самбатион": "Известный коммерсант Сасон послал в Кантон по торговым делам своего сына; вместе с ним отправился служитель, которого я лично знаю как честного человека… Некий китаец рассказал этому служителю, что во время путешествий вглубь Китая он собственными глазами видел реку, которая шесть дней подряд извергает песок и камни, а на седьмой день отдыхает и становится проходимой".

Рабби Моше Яффе узнал от этого служителя еще об одном удивительном открытии. Когда тот находился в Кантоне, туда пришло сообщение, что в Северном Китае обнаружили 200 000 кудрявых и бородатых мужчин, – это были, вне всякого сомнения, евреи, потому что китайцы бреют бороды и заплетают косы. (Во время второго путешествия в Индию рабби Моше Яффе из Хеврона бесследно исчез.)

В 1898 году из Иерусалима отправилась в путь группа йеменских евреев – на поиски реки Самбатион, за которой укрываются пропавшие колена Израиля.

ПОТОМОК АВРААМА

В начале девятнадцатого века жил в Нью-Йорке богатый и влиятельный еврей Мордехай Эмануэль Ноах – журналист‚ драматург‚ посол США в Тунисе, шериф и судья в Нью-Йорке. Во время путешествий по свету он увидел‚ как бедствуют евреи в странах рассеяния‚ и начал призывать к массовому исходу в Эрец Исраэль для создания независимого государства.

Ноах понимал‚ что в ближайшем будущем это невозможно осуществить‚ а потому задумал основать в Соединенных Штатах Америки автономный штат‚ население которого состояло бы из евреев. В 1819 году он обратился к единоверцам всего мира: "Сыновья Израиля! Возлюбленные братья мои, верящие в законы Моше и в пророков. Пришло время для великого народа, оторванного от родины и гонимого в века рассеяния, собраться вместе… для создания нового еврейского государства".

В то время в США было немного евреев; по статистическим данным 1790 года там жили примерно четыре миллиона человек разных национальностей, и среди них не более 4000 евреев. Во многих городах их вообще не было, и в подтверждение этого приведем правдивую историю.

В 1816 году в городе Цинциннати единственным евреем был часовщик из Англии Йосеф Ионас. Однажды некий фермер привез часы для починки и оставил их у Ионаса; через несколько дней он снова появился в городе, зашел к часовщику и обнаружил замок на двери мастерской. Фермер решил, что мошенник сбежал с его часами, но соседи ему разъяснили: часовщик – еврей, по субботам не работает, а потому пусть приезжает к нему в другой день.

Фермер вернулся домой и рассказал о случившемся своей престарелой матери. Та была поражена; она и не предполагала, что на свете еще существуют потомки евреев, о которых читала в Библии. Старуха потребовала, чтобы сын взял ее в город, потому что ей очень хотелось взглянуть на живого еврея. В мастерской часовщика она спросила, не веря своим глазам: "Неужели вы на самом деле еврей и потомок ветхозаветного Авраама?" – "Да", – ответил Ионас. И тогда старая женщина сложила руки на груди, взглянула на небо и произнесла: "Благодарю Тебя, Господи, что хоть перед смертью Ты удостоил меня узреть одного из потомков Авраама".

ЕВРЕЙСКИЙ ШТАТ АРАРАТ

В 1825 году Мордехай Эмануэль Ноах приобрел участок земли возле города Буффало‚ неподалеку от озера Онтарио и водопада Ниагара‚ и разослал воззвание по еврейским общинам мира. Он сообщал о своем намерении основать еврейский штат‚ в котором поселятся "все евреи‚ рассеянные по земному шару"‚ и будут жить там до восстановления Израильского царства, наслаждаясь миром, счастьем и благополучием.

В этом воззвании Ноах именовал себя "Божьей милостью правитель штата и судья в Израиле" и просил, чтобы во всех общинах составили списки людей, желающих переехать в его штат. Условия были таковы: переселенцам в Америку запрещалось иметь более одной жены, и каждый еврей в мире обязан заплатить в пользу эмигрантов по одному доллару.

Будущий штат получил название Арарат, и нью-йоркские газеты сообщали: "Дщерь Израиля воскресает! Еврейская нация поднимается из праха!.. Они уже приобрели обширные земли в Гранд-Айленд; эти земли будут местом вечного пребывания сынов Израиля".

17 сентября 1825 года состоялась закладка первого камня. Торжество происходило в городе Буффало‚ и на него съехались многие приглашенные. Солдаты стояли в две шеренги перед зданием. Гости входили туда стройными рядами. Среди них были и индейцы‚ которых Мордехай Ноах считал потомками "пропавших колен Израиля"‚ а потому они могли поселиться в еврейском штате.

Устроитель торжества был облачен в вышитое шелковое одеяние‚ на шее у него висела золотая цепь‚ на груди – золотая медаль. Музыканты играли марш‚ сочиненный по случаю события; читали псалмы‚ отрывки из книги Макавеев и главы из пророков в сопровождении хорового пения. Посреди зала лежал камень‚ на нем было выбито на иврите: "Слушай‚ Израиль: Господь Бог наш‚ Господь един!" И на английском языке: "Арарат – место убежища евреев – заложен Мордехаем Эмануэлем Ноахом в пятый день месяца тишрей 5586 года, в сентябре 1825 года, в пятидесятую годовщину независимости Америки".

По окончании церемонии Мордехай Ноах воскликнул: "Радуйся и ликуй, дщерь Израиля! Сегодня ты опять стала нацией!" Затем приглашенные вышли из здания под пушечные залпы, и "таким образом‚ – отметили в газете‚ – завершилось это редкое и оригинальное торжество освящения".

А что дальше? Дальше – ничего. Еврейский штат не был создан‚ и память о нем сохранилась разве что в старых книгах и энциклопедиях. Известно, что в 1844 году Мордехай Ноах выступал на собрании в Нью-Йорке и призывал возродить еврейское государство в Эрец Исраэль: "От этой надежды евреи не могут отказаться".

Повод для размышления.

В 1840 году в США было 15 000 евреев, к 1860 году – 150 000, в 1900 году – один миллион, в 1915 году – более трех миллионов. На такое значительное увеличение переселенцев-евреев повлияли погромы в России и Румынии в 1880–1905 годах.

"ХЕРУТ" – СВОБОДА

И снова Россия, первая половина девятнадцатого века.

После войны 1812 года и победы над Наполеоном появились в России тайные общества, в которых разрабатывали планы преобразования государства, что привело к декабрьскому восстанию 1825 года.

Павел Пестель, один из заговорщиков, предлагал в "Русской Правде"‚ проекте будущей конституции‚ "совершенное обрусение" народов России‚ "чтобы обитатели всего пространства Российского государства все были русские". То же самое он рекомендовал и евреям: отказаться от "неимоверно тесной связи между собой"‚ преодолеть национальную обособленность и слиться с русским народом.

Но Пестель предусмотрел и запасной вариант, чтобы помочь "евреям к учреждению особенного‚ отдельного государства в какой-либо части Малой Азии". "Для сего нужно назначить сборный пункт для еврейского народа и дать несколько войск им в подкрепление. Ежели все русские и польские евреи соберутся на одно место‚ то их будет свыше двух миллионов. Таковому числу людей‚ ищущих отечества‚ не трудно будет преодолеть все препоны‚ какие турки могут им противупоставить‚ – и‚ пройдя всю Европейскую Турцию‚ перейти в Азиатскую‚ и там‚ заняв достаточно места и земли‚ устроить особенное Еврейское Государство". Этот вариант Пестель считал чересчур сложным; он требовал "особенного хода военных дел" и упомянут в "Русской Правде" лишь для примера – "что можно бы было сделать".

Среди участников тайного общества был и Григорий (Гирш) Перетц из семьи петербургского откупщика Абрама Перетца, который окрестил сына в детском возрасте. В тайное общество Григория привели, по его словам, "несправедливости и ошибки правительства"; он задумывался над решением еврейского вопроса в России и предлагал создать еврейское государство на Ближнем Востоке.

После подавления восстания один из заговорщиков сообщил на допросе: Перетц "очень много напевал о необходимости общества к высвобождению евреев, рассеянных по России и даже Европе, и к поселению их где-нибудь в Крыму или даже на Востоке в виде отдельного народа… Тут он распелся о том, как евреев собирать, с какими триумфами их вести и проч. и проч. Мне помнится, что на всё сие говорение я сказал: "Да видно вы хотите придвинуть преставление света? Говорят, в Писании сказано, что когда жиды выйдут на свободу, то свет кончится"…"

Повод для удивления.

Григорий Перетц предложил условный знак для заговорщиков – слово "херут", что на иврите означает "свобода", "и в случае нужды для узнавания друг друга они должны были сообщать пароль… постепенно, по одной букве".

АРМИНИЙ ВАМБЕРИ

Следующий наш рассказ посвящен человеку, внешне слабому и беспомощному, у которого хватило сил пройти через лишения, невероятные трудности и совершить, казалось бы, невозможное. А это подбадривает – некоторых, во всяком случае. Это вселяет надежды.

Рассказ об этом человеке нельзя уложить в один-два абзаца, и начнем мы с того, что в 1925 году поэт Н. Тихонов написал небольшую повесть "Вамбери", которая начинается так:

"То был маленький хромой еврейский мальчик. Звали его Герман Вамбери. Семья его ютилась в глухом венгерском городке. Вокруг городка лежали болота, а в дом Вамбери во все окна и двери стучала нищета. Чтобы не умереть с голоду, надо было работать всем – взрослым и малышам… Семья Вамбери продавала пиявки и кормилась этим… Мальчик отбирал их по длине и толщине, очищал от слизи и купал в свежей воде.

Разобрав, выкупав и разложив пиявок по холщовым мешкам, дети мыли руки и шли обедать. Мать подавала большой горшок с горячим, рассыпчатым картофелем. "А что будет еще, мама?" – спрашивали дети. "Съеште это, а на второе будет еще картофель", – отвечала мать. Но не всегда она отвечала так. Иногда ни куска хлеба и ни одной картофелины не было в доме…

Спали дети на полу в ряд. Под рваным одеялом они скатывались в комок и прижимались друг к другу, чтобы согреться. Почти каждую ночь кто-нибудь из них просыпался и кричал: "Пиявка! Пиявка!" Все шумели; вспыхивал огонь и освещал ногу или руку, на которой примостилась пиявка, удравшая из мешка. Беглянку… ловили и водворяли на место".

Н. Тихонов ничего не выдумал в своей повести. Арминий (Герман) Вамбери родился в 1832 году в Венгрии; отец его умер, и с пяти лет мальчик помогал матери сортировать пиявок, которых она продавала в аптеку. С восьми лет Арминий работал у дамского портного; шил он плохо и тайком изучал языки – немецкий, венгерский и словацкий. "Иголка колола ему руки, а нитка непослушно убегала. Хромая нога мешала свободно двигаться, а руки не умели резать правильно. Над ним издевались и били по рукам аршином. Он плакал по ночам и вытаскивал из угла учебники…"

Вскоре Вамбери ушел от портного, давал уроки сыну кабатчика, учился в школе при монастыре. Над ним смеялись ученики, его понукали учителя; чтобы заработать на хлеб, он чистил сапоги своим наставникам, а затем сбежал в ближайший город.

"Он садился с книгой в углу столовой и… подбирал остатки от кушаний. Иногда ему протягивали целый кусок. Потом он опять уходил в угол и раскрывал французскую грамматику. Он уже знал языки – латинский, немецкий, венгерский, еврейский… Он заучивал по сто слов в день… читал Пушкина по-русски, Андерсена – по-датски, Данте – по-итальянски, Хайяма – по-персидски, Сервантеса – по-испански…" Так сказано у Н. Тихонова в его повести, а к этому добавим, что Вамбери изучил еще и английский язык, шведский, турецкий, а также несколько славянских языков.

Затем он отправился в Стамбул. "Когда мы туда приехали, – вспоминал Вамбери, – из моего денежного запаса оставалось ровно столько, сколько было нужно, чтобы заплатить лодочнику за перевоз на берег. Но я не горевал… Мне было только двадцать два года, я был здоров, полон энергии и не боялся лишений. Я был уверен, что всё сумею преодолеть и сделаюсь путешественником по Востоку, к чему стремился с юных лет".

Будущему путешественнику повезло: у кого-то умерла собака, и Вамбери "занял вакантный пост сторожевого пса". Ночами он караулил дом, а днем ходил по ресторанам, распевая песни для посетителей: "утром я не знал, буду ли есть вечером, а если да, то где именно". Н. Тихонов: "Он жил, как хромая, смуглая птица, перелетая из одной улицы на другую, с базара на базар, и так же, как птица, зарабатывал себе на хлеб пением".

В Турции Вамбери принял ислам, учился в медресе – мусульманской религиозной школе, преподавал языки, разыскивал в турецких архивах материалы по истории Венгрии и получил звание члена-корреспондента Венгерской Академии наук. Вамбери пробыл в Стамбуле четыре года, а затем решил отправиться в Среднюю Азию. "Да просветит тебя Аллах!" – изумлялись турки, узнав, что он собирается путешествовать под видом дервиша, нищего паломника – в тех краях, "где ни разу не ступала нога неверного".

Вамбери говорил всем, что хочет выяснить на Востоке происхождение венгерского языка, – не влекла ли его в опасный путь и надежда обнаружить исчезнувшие колена Израиля?..

ПУТЕШЕСТВИЕ АРМИНИЯ ВАМБЕРИ

В то время европеец не мог проникнуть в глубины Средней Азии; смельчаки, переодетые под местных жителей, пытались попасть туда, но их разоблачали и убивали мучительными способами. Друзья отговаривали Вамбери, но он стоял на своем. "Я пройду незамеченным, – отвечал он, – как блоха на дервише".

И он прошел: сначала в Персию, а из Тегерана в 1863 году – дервишем, с партией паломников, под видом турка Рашида-эфенди. Он вышел к юго-восточному побережью Каспийского моря, затем попал в Хиву через безводную пустыню Каракумы, в Бухару и Самарканд – через раскаленные пески Кызылкума, оттуда в Герат в Афганистане, в Мешхед в Персии и через Тегеран вернулся в Стамбул – "как блоха на дервише".

На нем были невообразимые лохмотья, препоясанные веревкой, ноги обмотаны грязными тряпками, а на шее – как у всякого паломника – висел мешочек с Кораном. По ночам, во время стоянок каравана, он повторял выражения лиц попутчиков, их жестикуляцию, и "через каких-нибудь два месяца по внешнему виду, манерам и разговору я был самым настоящим "хаджи" (мусульманским паломником, побывавшим в Мекке и Медине)".

И далее, из воспоминаний Вамбери: "Я остерегался есть лишнее на ночь, опасаясь, что обремененный желудок нагонит тяжелые сны, и во сне я заговорю на каком-нибудь европейском языке… Один из спутников однажды утром пренаивно заметил, что я храплю не так, как храпят жители Туркестана, на что кто-то поучительно ответил: "Так храпят в Стамбуле"…"

В пути Вамбери – член-корреспондент Академии наук – ночевал в помещениях без единого окна, где находились люди, буйволы, лошади и коровы, – вонь была такой, что невозможно вытерпеть. Он присутствовал на персидских свадьбах, когда женщины пели невесте: "Пусть друг остается другом, а враг пусть ослепнет, о Аллах!" Видел он и процессию в день праздника мусульман – безумную толпу, ревом которой был наполнен город; ему говорили, что каждый раз во время этой церемонии два-три человека умирают в состоянии экстаза.

Путь каравана проходил по раскаленным пескам пустыни, через земли диких туркменских племен, от которых нельзя было ожидать пощады, и Вамбери вспоминал: "Недостаток питьевой воды причинял нам неимоверные страдания. От жары начала трескаться кожа, зрение отказывалось служить... мы чувствовали себя словно в пекле… Из-за хромоты я при ходьбе опирался правой рукой на палку; на одном переходе рука у меня так распухла, что я промучился несколько дней подряд".

Вамбери был нищим, как все дервиши в караване; во время стоянок он ходил среди попутчиков, и каждый кидал ему пару кусочков из своей миски. Однажды на остановке кто-то сварил рис, "за неимением жира распустил туда несколько сальных свечей", и голодный Вамбери не смог прикоснуться к еде. Но на другой день он уже ел вместе со всеми, не обращая внимания на невыносимый запах пищи и грязные руки попутчиков, которыми они брали рис из общей миски и с жадностью засовывали себе в рот.

Вамбери "плясал как никто и читал на стоянках длинные звучные поэмы, а все слушали благоговейно". Он подходил к больным людям, "раздавал им благословения, писал небольшие талисманы и всегда получал за это надлежащую плату". Или лез в гору к могиле святого человека, распевая "вместе с толпой изо всей силы, точно безумный, изречения из Корана и священные гимны".

При въезде в Хиву дервишей встречали с почтением; люди целовали руки и ноги Вамбери, даже лохмотья его одежды, будто он был великий святой. Правитель города принял его, обошелся милостиво, и страшно подумать, какой изощренной казнью его бы умертвили, если бы хан узнал, что он европеец. Путешествие Вамбери продолжалось долгие месяцы, а "вокруг были темные и бешеные люди… Кочевники трогали его одежду, его пояс и шептались. Они приводили жен и детей, и те падали ниц перед Вамбери, простирали к нему руки. Если бы узнали, что он обманщик, они закопали бы его живого в песок".

Когда Вамбери вернулся в Стамбул, многие не поверили ему, а в Венгрии назвали лжецом, ибо он утверждал, что "посетил такие места, где до него не был еще ни один европеец". Он поехал в Англию, и его отчет о путешествии произвел огромное впечатление на ученых всего мира. Его признали авторитетнейшим знатоком Средней Азии; Вамбери принял протестантство, вернулся в Венгрию и стал профессором Будапештского университета. Его книгу "Путешествие по Средней Азии" перевели практически на все европейские языки, по-русски она впервые вышла в 1865 году.

Н. Тихонов предпослал к повести "Вамбери" эпиграф в стихах:

Незнатный серый воробей
Учился сам летать.
От себя и к себе, от себя и к себе
Он крыльями начал махать.

И так он махал, и так он хотел
Лететь и увидеть свет,
Что не заметил, как взлетел
И прозевал обед.

Он всюду был, он был везде,
На что ему обед?
Когда он видел всех людей
И всем кричал привет.

ХАИМ БЕНИНСОН

Через несколько лет после путешествия А. Вамбери в российской газете "Биржевые ведомости" появилось сообщение из Ташкента (1869 год):

"В настоящее время здесь содержится весьма интересная личность… Этот субьект был схвачен бухарскими властями в Карши, куда прибыл из Индии. Желая избежать трехсот палок… авантюрист назвал себя русским подданным… евреем, уроженцем Минской губернии, города Борисова, Хаимом Бенинсоном. Ему 24 года от роду, и хотя по наружности он более чем неказист, но способности имеет недюжинные… Языков знает немало: все главные европейские и азиатские, но образования сколько-нибудь научного не имеет".

Выяснилось, что Хаим Бенинсон родился в Борисове, уехал оттуда в Петербург, нанялся в услужение к английскому купцу, ездил с ним по торговым делам в Лондон, Париж, Марсель и Бомбей. Затем он побывал в Шанхае, Гонконге, Сингапуре и Малайзии, после чего решил вернуться в Россию. Хаим Бенинсон не подозревал, очевидно, о путешествии Вамбери, однако, подобно ему, "выучившись магометанским молитвам и обрядам, под видом лекаря" проделал долгий путь по Средней Азии, пока его не разоблачили в узбекском городе Карши.

Времена были жестокими. Местный эмир велел сурово наказать мнимого мусульманина, и тогда Бенинсон сознался, что он российский подданный. Его отправили в Самарканд, передали русским властям, а те решили, что "он – личность весьма подозрительная… и больше никто, как шпион". Сохранился документ "О пойманном в Карши минском еврее Бенинсоне…", которого после допроса отправили в Россию; сохранилась и резолюция Туркестанского генерал-губернатора: "Расход в пятьдесят рублей на содержание Х. Бенинсона принять за счет казны".

Добавим к этому еще немного.

В 1812 году армия Наполеона, беспорядочно отступая, подошла к реке Березине. На том берегу стояли русские войска, и чтобы обмануть их, Наполеон приказал создать ложную переправу южнее города Борисова. Ночью три еврея переплыли реку, сообщили русскому командованию об этой переправе, и пока французов ожидали там, они перешли реку севернее города.

Трех евреев обвинили в измене и повесили; одного из них звали Лейб Бененсон, – не был ли он предком Хаима Бенинсона (Бененсона?) из города Борисова, о котором читатель только что узнал?..

назад ~ ОГЛАВЛЕНИЕ ~ далее