История
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Арабское восстание – 1937–1939 годы.
Ч. О. Уингейт – командир еврейских отрядов.
Казнь Ш. Бен-Йосефа.
"Белая книга" 1939 года
1
В сентябре 1937 года в Сирии проходила панарабская конференция во главе с муфтием Хадж Амином аль-Хусейни. Делегаты конференции выступили против планов раздела Палестины, потребовали отменить Декларацию Бальфура и пригрозили англичанам‚ что если они не изменят свою политику‚ то арабы "получат право вступить в контакт с другими европейскими державами‚ враждебными Великобритании"‚ – имелись в виду‚ по всей видимости‚ Германия и Италия.
В том же месяце арабы убили в Назарете губернатора Галилеи Л. Эндрюса. Сразу после этого британские власти распустили Высший арабский совет‚ арестовали многих арабских общественных деятелей‚ а самых влиятельных сослали на Сейшельские острова в Индийском океане. Иерусалимского муфтия отстранили от должности; опасаясь ареста‚ он укрылся на Храмовой горе Иерусалима, затем бежал в Ливан, переодевшись нищим, и оттуда стал руководить палестинскими арабами.
Восстание возобновилось с новой силой: арабы взрывали водокачки и линии электропередач, обстреливали машины и автобусы, минировали дороги. Изо дня в день поступали сообщения: восемь еврейских юношей и девушек подорвались на мине к северу от Кфар-Савы, семь человек погибли к югу от Гедеры, пять кибуцников убиты под Иерусалимом, еще пятеро – в автомобиле по пути в Иерусалим, двое земледельцев и тринадцатилетний мальчик – возле Хайфы, четверо подорвались на мине около Герцлии, трое – неподалеку от Бейт-Шеана…
Эфраим Губер, из дневника десятилетнего школьника (1938 год): "В пятницу вечером было нападение на Кфар-Билу. Пули свистели возле нашего дома. Стрельба была очень сильной и продолжалась полчаса. Мы лежали на земле…" – "В больницу привозят раненых и убитых со всей округи. Вчера я видел, как во дворе остановилась полицейская машина, в ней – двое убитых, а один лежал на земле в агонии, весь в крови. В классе было большое волнение. Всю перемену говорили только об этом… Несколько детей заболели…"
В Палестине действовали десятки вооруженных отрядов, насчитывавших до 15 000 человек. Часть повстанцев входила в небольшие подвижные группы‚ которые перемещались из деревни в деревню‚ а остальные жили в своих домах и присоединялись к ним во время операций. Англичане создали в стране военные трибуналы; судьи получили право выносить смертные приговоры каждому, кого поймают с оружием в руках, и в 1938 году повесили более 50 арабов. Одним из первых казнили семидесятилетнего шейха Фархана аль-Саади‚ виновного в гибели евреев и арабов в Нижней Галилее, – его выдали англичанам родственники тех арабов‚ в убийстве которых он принимал участие.
Руководители восстания создали свой трибунал для суда над "доносчиками и шпионами", и после этого на обочинах дорог стали находить тела жителей арабских поселений, которых обвиняли в предательстве. Пользуясь безнаказанностью, повстанцы сводили старые счеты, убивали давних своих противников; только в 1938 году около 500 арабов погибли от рук соплеменников. По приказу муфтия расправлялись со старейшинами из клана Нашашиби и других враждебных ему семей; сотни арабов бежали из Палестины, опасаясь его мести.
Главным противником Хадж Амина был Фархи-бей аль-Нашашиби, которого каждый араб – по приказу муфтия – обязан был убить "во имя Аллаха". Фархи-бей скрылся в Багдаде, но там его обнаружили и привели приговор в исполнение.
2
В 1938 году начала работать немецкая радиостанция для пропаганды в странах Ближнего Востока. Ее программы имели большой успех; они восхваляли "молодые силы панарабского национализма – залог арабского будущего" и неизменно упоминали о борьбе нацистов с "еврейским засилием". Журналисты печатали в газетах высказывания арабов, которые утверждали: "Италия и Германия сильны, а Англия, да и вся Британская империя, существует лишь с согласия Муссолини и Гитлера".
Летом 1938 года в Европе назревал кризис из-за притязаний Гитлера на Чехословакию‚ и англичане перебросили из Палестины часть своих войск. Пришлось сократить военные операции; арабское восстание во второй половине того года достигло высшей точки, и военное командование докладывало: "Все железнодорожные станции между Иерусалимом и Лодом сожжены‚ а также станции между Лодом и египетской границей. Совершены нападения на Беер-Шеву‚ Хеврон‚ Бейт-Лехем и Рамаллу‚ подожжены почтовые отделения‚ здания муниципалитета‚ полицейские участки. За исключением главных дорог и тех мест‚ где размещены армейские части‚ власти практически потеряли контроль над обширными районами страны".
В октябре 1938 года арабы ворвались в еврейский квартал Тверии, убили около 20 человек, половину которых составили дети; среди жертв оказалась мать и пятеро ее сыновей, а также синагогальный служка, погибший возле свитка Торы в сожженной синагоге, – за каждого убитого еврея или англичанина феллахи получали денежную премию по распоряжению иерусалимского муфтия.
У англичан не хватало сил, чтобы справиться с восставшими. На стенах домов висели приказы руководителей восстания; тела "предателей" валялись на дорогах‚ и их не разрешали хоронить; населению Яффы – под угрозой сурового наказания – запретили пользоваться "еврейским" электричеством‚ а потому дома освещали свечами и керосиновыми лампами. Арабы захватили Старый город Иерусалима, за исключением еврейского квартала‚ и над Дамасскими воротами, напротив здания британской администрации, развевался флаг восстания.
Но это продолжалось недолго. В Европе заключили Мюнхенское соглашение, и на некоторое время установилось спокойствие; в Палестину вернулись воинские части, и в октябре 1938 года они изгнали арабские отряды из Иерусалима. Армия взяла под контроль дороги‚ солдаты прочесывали города и деревни; одновременно с боевыми действиями англичане решили привлечь на свою сторону правителей арабских стран, а потому значительно сократили количество еврейских репатриантов и отказались от раздела Палестины и создания двух государств.
Умеренных арабских лидеров это удовлетворило‚ и они организовали "отряды мира" для борьбы со сторонниками иерусалимского муфтия. Этими отрядами руководил некий Абд аль-Хади‚ в прошлом – командир повстанческого отряда; его люди хорошо знали методы прежних своих товарищей и действовали таким же образом, убивая своих противников без суда и следствия.
Весной 1939 года арабы сообщили о местонахождении командира повстанцев‚ и он был убит; после этого проходили лишь отдельные террористические акты – слабые отголоски того восстания‚ которое длилось три года.
3
События тех лет создали такие проблемы‚ с которыми еврейское население прежде не сталкивалось. Предыдущие арабские беспорядки исчислялись днями‚ максимум – неделями‚ теперь же они продолжались год за годом. Арабы нападали практически по всей стране‚ и требовались большие‚ хорошо вооруженные отряды‚ чтобы защищать поля‚ поселения‚ дороги. Прежняя тактика была оборонительной: бойцы находились за заграждением, охраняя свои дома, и в первые месяцы восстания поступали таким же образом. Не было опыта ночных операций‚ и командир отряда рассказывал: "Арабы засели в плантациях цитрусовых‚ а мы не выходили на прочесывание этих плантаций‚ ограничиваясь стрельбой в их направлении".
Летом 1936 года И. Саде стал руководить обороной каменоломен, откуда поставляли в Тель-Авив строительный материал. По ночам бойцы выходили на дежурство, а в дневное время вооруженная группа из шести человек демонстрировала арабам свое присутствие – явление, неслыханное по тем временам. Один из бойцов вспоминал: "Мы кружили по округе и даже заходили в арабские деревни‚ заглядывали в местные кафе, заказывали воду или кофе. Столкновений не было‚ ибо арабы были потрясены. Они не представляли себе‚ что мы вообще высунемся из-за заграждения".
Хагана могла мобилизовать в то время тысячи бойцов. Это была крупная боевая сила‚ и англичане – хоть и с неохотой – вооружили около 3000 человек для охраны поселений, полей и виноградников; в самый разгар восстания они создали еврейскую полицию‚ появились еврейские подвижные патрули, оснащенные пулеметами; бойцы Хаганы охраняли мосты и железные дороги‚ местные аэродромы и хайфский порт. Их тренировали британские сержанты и офицеры, но особую роль в этом деле сыграл капитан Чарльз Орд Уингейт. Он пробыл на этой земле три года и успел сделать так много‚ что вошел в историю Израиля под именем "га-ядид" – друг.
Это был шотландец, который родился в Индии, в семье британского офицера. Семья придерживалась пуританского образа жизни; первой книгой Уингейта была Библия, что отложило отпечаток на всю его жизнь. Он служил в Судане, приобрел опыт борьбы с повстанцами, изучил арабский язык и обычаи народов Востока; в 1936 году его направили в Хайфу, в состав разведывательной службы британских войск, которые не могли справиться с многочисленными подвижными отрядами.
Уингейт вспоминал впоследствии: "Когда я приехал в Палестину, то обнаружил там народ, на который в течение веков смотрели свысока, который был презираем многими поколениями людей, но, тем не менее, остался непокоренным и начал заново строить свою страну. Я почувствовал себя частицей этого народа".
Сначала евреи встретили с недоверием молодого офицера: несдержан, подвержен депрессиям, манеры не из лучших, что не способствовало сближению; кое-кого даже раздражало, что Уингейт ел много лука. Однако его искренность, упорство при достижении цели, великолепное знание Библии развеяли всякое недоверие. Уингейт изучал иврит, объездил всю страну и отметил в своих рекомендациях: "Я видел молодых евреев в кибуцах. Уверяю вас, что из них могут получиться солдаты получше наших. Их надо только обучить".
Он исследовал пути повстанцев на севере страны, в одиночку ходил в ночные походы, отказываясь от охраны, и вскоре представил командованию план проведения ночных операций, "чтобы положить конец террору на севере Палестины". Уингейт расположил свой штаб в кибуце Эйн-Харод в Нижней Галилее и создал "ночные роты" из евреев и англичан. Людей он подбирал сам, его сержанты обучали будущих бойцов вести ночной бой, а Уингейт преподавал им верховую езду, потому что мечтал создать кавалерийское подразделение, во главе которого будет ехать трубач и трубить в бараний рог, как в библейские времена.
Уингейт беседовал с бойцами, словно и сам был евреем: "Арабы думают, что ночь принадлежит им. Им кажется, что только они умеют сражаться в темноте. Англичане по ночам запираются в своих казармах, а мы научим арабов бояться ночи больше, чем дня". У него было 40 британских солдат, 75 евреев, четыре грузовика и два пулемета; в течение месяца они провели десять ночных операций, уничтожили 60 повстанцев, организовывали засады и ночные патрулирования. Уингейт лично командовал большинством операций, и при нем всегда была Библия, которая, как он уверял, помогала разрабатывать военные планы; была у него и разведывательная служба, оповещавшая о передвижении вражеских отрядов.
Чтобы обмануть противника, Уингейт при свете дня направлял машины в противоположную сторону. На бойцах была рабочая одежда, оружие спрятано в кузовах, и лишь с наступлением темноты они переодевались и шли в назначенное место, по 30–40 километров за ночь – с винтовками, пистолетами, гранатами. Уингейт разработал теорию "бутылочных горлышек", в которые следовало загонять врагов, заставляя их принимать бой в невыгодных для них условиях. Но самое главное – подойти неприметно и застать врасплох: граната и штык, считал он, самое эффективное оружие. Арабы узнали про ночные рейды и стали панически их бояться, а Уингейт сообщал начальству: "Единственными местными жителями, на верность которых можно положиться, являются евреи. Они знакомы с местностью… дисциплинированы и самоотвержены в бою".
Х. Вейцман: "Те мрачные годы освещены воспоминанием о необычном и ярком человеке… – Орде Уингейте… Он был настоящим кумиром своих бойцов и вызывал их восхищение выдержкой, смелостью и дерзостью замыслов. Сотни людей помнят, как он справился с арабскими повстанцами, которые совершали налеты на нефтепровод Хайфа – Мосул (из Ирака). Уингейт создал мотоциклетный отряд, охранявший нефтепровод по всей его протяженности, и ликвидировал угрозу нападений. Его бойцов арабы боялись больше всего. Он рассказывал мне, что во время операций против повстанцев ему часто приходилось слышать крик: "Спасайтесь! Это не англичане! Это евреи!"…"
Уингейт открыл в Эйн-Хароде курс еврейских сержантов, чтобы воспитать будущих командиров. "Веет духом мировой войны", – говорил он, и если в Палестине создать обученную еврейскую армию, она сможет сыграть решающую роль на Ближнем Востоке, – себя он считал тем человеком, которому предназначено вести эту армию к победе. Но наступил кризис в еврейско-британских отношениях, курс сержантов расформировали, и Уингейт обратился к ним с прощальной речью: "Завтра вы будете рядовыми британской армии – вместо того, чтобы стать сержантами. Однако мечта о еврейской армии не умерла, она только отсрочена. Желаю вам и себе, чтобы чаяния народа Израиля вскоре осуществились. Шалом!"
Весной 1939 года англичане ограничили еврейскую иммиграцию, и Уингейт говорил своим воспитанникам: "Период сдержанности, сотрудничества между евреями и британскими властями закончился. Вам необходимо уйти в подполье. Я подам в отставку и присоединюсь к вам". Армейское начальство знало о его настроениях, и Уингейта отозвали из Палестины. В мае 1939 года он навсегда покинул эту землю, и в его служебном деле записали: "Орд Уингейт – хороший офицер, однако во всем, что касается Палестины… ему доверять нельзя. Интересы евреев для него более важны, нежели интересы его страны. Не следует впускать его в Палестину".
Впоследствии И. Саде так охарактеризовал тот период: "Рано или поздно мы и сами сделали бы то, что сделал Уингейт, но в меньшем объеме и не столь талантливо. Сначала мы действовали самостоятельно, но потом появился он и стал нашим командиром".
4
Во время арабского восстания снова возникли споры среди еврейских лидеров Эрец Исраэль. Одни из них считали‚ что пассивная оборона убеждает арабов в слабости евреев, неспособных дать отпор, и призывали к активным ответным операциям; другие – сторонники сдержанности – требовали ограничиться защитой еврейских поселений и осуждали "каждую попытку совершения акта мести и пролития невинной крови".
Споры переросли в действия, и в апреле 1937 года в Эцеле произошел раскол: 1200 его бойцов вернулись в Хагану, 1800 остались – в основном, молодежь Бейтара. Руководителем Эцеля стал В. Жаботинский; была создана подпольная радиостанция "Кол Цион га-лохемет" – "Голос сражающегося Сиона"; на листовках и газетах Эцеля помещали символ боевой организации – рука с винтовкой на фоне карты Эрец Исраэль, включающей Заиорданье, и надпись на иврите "Только так!"
1938 год. Арабские вооруженные отряды бесчинствовали в горах, лесах и на дорогах, уничтожали посевы, вырубали плантации; не было практически дня‚ чтобы не погибали евреи. На севере страны‚ в Рош-Пине‚ располагалась трудовая рота Бейтара; 60 молодых людей работали на полях‚ охраняли еврейские поселения и ждали команды к выступлению. Их командиры обещали‚ что скоро бездействие закончится, будет проведена боевая операция‚ но она всё откладывалась и откладывалась.
28 марта 1938 года по дороге из Акко в Цфат ехал автомобиль с пассажирами-евреями. Они остановились возле завала камней, перекрывавших путь; из засады выскочили вооруженные арабы: четверо пассажиров были убиты – мужчина, две женщины и ребенок, а шофер и девушка убежали в горы. Через день нашли их тела: девушку изнасиловали, тело изрезали ножами, – в тот трагический день она ехала в Цфат, где должна была состояться ее свадьба.
И тогда трое бейтаровцев из Рош-Пины решили отомстить за те жертвы, не сообщая об этом своим товарищам и командиру. Шломо Бен-Йосеф, Шалом Журабин, Авраам Шейн – ранним утром 21 апреля они спрятались за камнями на подъеме к Рош-Пине, где машины замедляли ход. Арабский автобус появился в полдень. Они выстрелили из пистолетов, Шломо бросил гранату, но она не разорвалась; автобус поехал дальше, и никто из пассажиров не пострадал. Бейтаровцы поспешили в обратный путь; их заметил полицейский, сообщил англичанам, и все трое были арестованы.
Был суд. Прокурор требовал для обвиняемых высшей меры наказания за нелегальное ношение оружия и покушение на жизни пассажиров автобуса, но никто не верил, что казнят людей, которые никому не причинили вреда. Наконец объявили решение суда: Ш. Журабина поместить в клинику для душевнобольных, Ш. Бен-Йосефа и А. Шейна приговорить к смертной казни через повешение. Присутствовавшие в зале были потрясены, и лишь подсудимые не проявили признаков волнения; выслушав приговор, они воскликнули на иврите: "Да здравствует Израильское государство по обе стороны Иордана!"
Такое случилось впервые: ни один еврей не был еще казнен в годы британского правления. Бурные демонстрации в Иерусалиме, Тель-Авиве, в городах и поселениях страны; тысячи телеграмм королю Великобритании и верховному комиссару с просьбой о помиловании, но всё напрасно – командующий британской армией в Палестине утвердил приговор. Учитывая юный возраст А. Шейна, смертную казнь заменили на пожизненное заключение; наказание Ш. Бен-Йосефу оставили без изменения. Узнав об этом, он сказал: "Помилования не хочу и не приму".
Шломо Бен-Йосеф – Шалом Табачник из польского города Луцка – приехал на эту землю нелегально за восемь месяцев до описываемых событий. Он сообщал из тюрьмы бейтаровцам Луцка: "Тель-Хай, дорогие братья и сестры! Завтра я умру, и всё же я счастлив. Все свои силы я отдал Бейтару, и теперь мне выпала честь быть первым бейтаровцем на виселице. Я горжусь этим... и знаю, что после моей смерти со сдержанностью будет покончено. Шломо Бен-Йосеф".
В последний вечер опустели улицы еврейских городов и поселений; не работали кинотеатры, рестораны и кафе, закрылись раньше срока фабрики, мастерские и учреждения. Вечером Шломо перевели в камеру смертников; он попросил принести газеты, читал их, потом спал глубоким сном. 29 июня 1938 года в семь часов утра Шломо умылся, почистил зубы, попросил стакан чая. Свидетель казни рассказывал: "На него надели наручники и вывели из камеры. Он шел выпрямившись и пел песню Бейтара "Два берега у Иордана". Когда на его голову надевали мешок, он воскликнул: "Да здравствует Жаботинский!" У виселицы он стоял всё так же прямо, спокойно и не переставал петь. Его голос был чист, слова звучали четко…" В тот же день тело Шломо Бен-Йосефа, одетое в форму Бейтара, опустили в могилу на кладбище в Рош-Пине.
Его смерть потрясла евреев всего мира. Во многих странах прошли антибританские демонстрации. В Петах-Тикве назвали улицу его именем. В газете "Га-арец" написали в те дни: "Он пал жертвой распространенного мнения, что жизнь еврейская ничего не стоит, что у евреев нет права защищать самих себя". Мать Шломо получила в Луцке сотни писем, среди которых была и телеграмма от В. Жаботинского: "Уважаемая госпожа Табачник! Я не достоин того, чтобы такой возвышенный человек, как ваш сын, умер с моим именем на устах…"
Жаботинский назвал Шломо Бен-Йосефа "вождем безымянных" и в том же году сказал на Всемирном съезде Бейтара в Варшаве: "Трое вышли в путь. Они не собирались убивать, и они не убили. Они хотели прекратить положение, при котором можно проливать еврейскую кровь, и нельзя – нееврейскую. Это недопустимое положение. И если требуется, то теперь, после свершившегося, я, руководитель Бейтара, приказываю тебе, Бен-Йосеф, и двум твоим товарищам выйти в путь и сделать то, что вы уже сделали. Будь благословен, Бен-Йосеф, ты поступил правильно, ты выполнил мой приказ…"
5
За годы арабского восстания‚ когда террор свирепствовал повсюду‚ не было, казалось‚ никакой возможности закладывать еврейские поселения, и, тем не менее‚ их количество значительно увеличилось. За один только день – 23 мая 1939 года – создали шесть новых поселений. На берегу моря‚ неподалеку от Хайфы‚ появились два палаточных лагеря; их жители занимались рыболовством‚ а по ночам переправляли с кораблей на берег нелегальных репатриантов и контрабандное оружие.
Британская администрация запрещала строительство новых поселений‚ однако в стране действовал прежний турецкий закон‚ признававший свершившийся факт: если над незаконной постройкой была возведена крыша‚ никто не имел права ее снести. Это лазейка позволяла обойти строгое запрещение‚ и этим, конечно же, воспользовались.
Операцию проводили в полнейшей тайне, заранее подготавливая стены‚ окна‚ генераторы для освещения и прочее оборудование. Поздно вечером всё грузили в кузова автомашин и ехали в темноте‚ по окольным дорогам‚ чтобы не столкнуться с английскими патрулями. Приехав на место‚ окружали участок колючей проволокой‚ ставили стены домов‚ вставляли рамы‚ вешали двери‚ укрепляли сторожевую вышку. Операция занимала пять–шесть часов, к рассвету зажигали прожектор‚ и все встречали его свет криками радости.
Современник вспоминал: "Наступал день. Группы арабов приближались к укреплению и словно зачарованные смотрели на чудо‚ свершившееся у них на глазах... Однажды подошли к воротам английский сержант и двое жандармов... Сержант был в ярости‚ лицо багровое‚ глаза налиты кровью: "Что это значит? Что вы тут делаете?" Ему ответили: "Разве не видно? Мы тут живем". – "Как так! Вчера я проходил мимо и не заметил никакого поселения! Когда вы его построили?" Один из юношей ответил: "Откуда я знаю? Когда я пришел‚ здесь уже были люди..." Полицейские осмотрелись… Заканчивали строить курятник, девушки в шортах разогревали суп на костре, маленькая ферма‚ казалось‚ стояла уже давно‚ люди работали спокойно... На лице полицейского появилась улыбка. "Ладно‚ – сказал наш мухтар. – Заходите‚ выпейте с нами кофе. Может‚ и коньяк найдется"... "
Так появлялось очередное поселение на этой земле‚ а где-то уже подготавливали стены‚ окна‚ генераторы для освещения, чтобы приехать в темноте на выбранное место, окружить территорию колючей проволокой‚ поставить дома‚ соорудить сторожевую вышку‚ включить к рассвету прожектор и встретить его свет криками радости. Как говорил участник тех событий: "Мы строили‚ значит‚ мы жили".
Созданные поселения следовало охранять, и среди тех, кто занимался этим опасным делом, был Александр Зайд, один из легендарных дозорных Га-Шомера еще до начала Первой мировой войны. В 1926 году А. Зайд построил дом на холме в Нижней Галилее и поселился там с женой и детьми в окружении арабского населения. Он охранял земли Еврейского национального фонда в Изреэльской долине‚ был ранен в стычках с арабами; по инициативе Зайда группа еврейской молодежи основала неподалеку от его дома кибуц Алоним.
Александр Зайд не уходил из тех мест во время арабского восстания и погиб 10 июля 1938 года‚ когда поспешил на помощь в кибуц. На похороны собрались сотни людей со всех концов страны‚ и И. Бен–Цви сказал: "Я не пришел оплакивать тебя‚ ибо не оплакивают солдата‚ павшего на фронте. Я пришел попрощаться с тобой‚ брат мой Зайд. Ты – камень‚ один из камней в фундаменте нашей будущей жизни". Дети Ципоры и Александра Зайда – Гиора‚ Ифтах‚ Йонатан и Кохевет – выстроили дома на том холме и продолжали жить со своими семьями среди арабского окружения.
А. Зайда застрелил наемный убийца‚ главарь банды‚ а отомстил за убийство Ицхак Ханкин, сын Иехезкеля Ханкина – одного из дозорных Га-Шомера. Ицхака уговаривали не идти на столь опасное дело‚ но Зайд был для него вторым отцом, а потому он решил: "Убийца Зайда не имеет права ходить по земле".
Ицхак Ханкин рассказывал: "Подбираюсь с подветренной стороны к шатру‚ разбрасываю там перец‚ чтобы собаки не смогли взять след. Вхожу в шатер. Он сидит среди гостей и посасывает кальян. Спрашиваю: кто здесь Касем Табаш? Встает‚ идет ко мне. "Привет от Зайда!" – говорю я и всаживаю в него три пули... Всё заняло считанные мгновения. Гости и с места сдвинуться не успели. Собаки бросились на нас‚ но сразу зачихали от попавшего в нос перца. Потом так же чихали собаки англичан и не нашли никаких следов".
Именем Зайда назвали поселение Бейт-Зайд в Галилее, неподалеку от того места, где он погиб. И сегодня на вершине холма Шейх-Абрек, возле древнего еврейского поселения Бейт-Шеарим можно увидеть на постаменте конную статую: всадник с ружьем всматривается в раскинувшуюся перед ним Изреэльскую долину. На постаменте написано: "Александр Зайд, страж в Израиле".
6
Чиновники британской администрации без симпатий относились к сионистскому движению и считали, что евреи создают излишние трудности, без которых жизнь в Палестине была бы хороша – наподобие жизни чиновников в британских колониях. Англичане не стремились к сближению с еврейским населением, и иностранный журналист свидетельствовал: "Общаться с евреями приходилось мало… Мандатный чиновник редко заходил в еврейские кварталы Иерусалима, а если он не служил в полиции, то никогда не появлялся ни в Тель-Авиве, ни в маленьких городках… В обществе у англичан и евреев практически не было точек соприкосновения".
Британские войска боролись с арабскими вооруженными группами, им помогали еврейские бойцы‚ но одновременно с этим менялась политика английского правительства, распадалась та духовная связь‚ которая существовала когда-то между сионистами и политическими лидерами Великобритании. Исследователь объяснял это таким образом: "Сионизм уже не казался приобретением… Он утратил почти всю свою притягательную силу в британских коридорах власти‚ особенно после того‚ как ушло поколение политиков‚ сочувствовавших ему… Теперь сионизм выглядел настолько устаревшим и не соответствующим реальному положению дел в Западной Европе‚ что казался не просто смехотворным‚ а какой-то странной причудой... Среди молодых‚ рвущихся к власти политиков в моду вошел арабизм".
7 февраля 1939 года в Сент-Джеймсском дворце Лондона с большой торжественностью открылась тройственная конференция с участием англичан‚ евреев и арабов‚ чтобы разрешить проблемы Палестины. В арабскую делегацию входили представители Египта‚ Саудовской Аравии‚ Трансиордании, Ирака, Йемена и Палестины; во главе сионистской делегации стояли Х. Вейцман, Д. Бен-Гурион, И. Бен-Цви. Арабы не пожелали находиться с евреями в одном зале, даже во дворец они проходили через другой вход‚ а потому премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен одну и ту же приветственную речь произнес дважды: сначала для арабской делегации‚ затем для еврейской. Англичане беседовали поочередно с арабами и евреями, ходили с заседания на заседание‚ уговаривали‚ угрожали навязать свое решение‚ если стороны не придут к соглашению, – но примирения не произошло.
После той конференции британское правительство начало готовить "Белую книгу" о будущей политике в Палестине. Х. Вейцман: "Я попросил аудиенции у Чемберлена и с тяжелым сердцем вошел в особняк на Даунинг-стрит. Я умолял премьера остановить занесенный над нами меч и не публиковать "Белую книгу". Я сказал: "С нами произойдет то же самое‚ что с Австрией и Чехословакией. Это будет потрясением для народа‚ хоть и лишенного государственности‚ но играющего огромную роль в жизни человечества". Чемберлен сидел как мраморная статуя‚ устремив на меня ничего не выражающий взгляд‚ но так и не сказал ни слова... Я не добился от него никакого ответа".
"Белую книгу" опубликовали в мае 1939 года. В ней было сказано‚ что Великобритания уже выполнила свои обязательства по созданию в Палестине еврейского "национального очага": "Теперь наступил час основать независимое палестинское государство‚ в котором оба народа этой страны‚ арабский и еврейский‚ будут сотрудничать с властью‚ чтобы обеспечить жизненно важные интересы каждого из них".
"Белая книга" провозгласила: прекращается продажа земель евреям; через десять лет будет создано в Палестине двунациональное федеративное государство; в течение ближайших пяти лет англичане допустят в страну 75 000 еврейских иммигрантов‚ по 15 000 человек в год – при условии‚ что еврейское население составит не более трети населения Палестины‚ а затем иммиграция евреев продолжится лишь в том случае‚ если арабы согласятся на это.
На другой день после опубликования этого документа иерусалимские евреи устроили всеобщую забастовку, в Хайфе участвовали в демонстрации более 15 000 человек; 60 000 жителей Тель-Авива и окрестных поселений вышли на улицы города с лозунгами "Позор "Белой книге!" и "Да здравствует еврейское государство!" Арабы – в свою очередь – отклонили "Белую книгу", протестуя против допуска в страну 75 000 репатриантов; когда же некий общественный деятель предложил принять ее за основу для будущих переговоров, его убили по приказанию муфтия.
"Белая книга" не случайно появилась в тот момент‚ когда уже понимали‚ что умиротворить Гитлера не удастся. Британия готовилась к будущей войне‚ и стратегические соображения требовали привлечь арабов на свою сторону. Они располагали огромными территориями‚ у них была нефть‚ и Д. Бен-Гурион говорил: "Британское правительство думает так: в случае войны в позиции евреев можно не сомневаться… Даже если Англия станет притеснять нас в Палестине – что ж‚ евреи не смогут оказаться на стороне нацистов. Другое дело – арабы. Их надо купить‚ ибо они могут примкнуть к Гитлеру".
Х. Вейцман высказался на эту тему иначе: "В те предвоенные дни наши протесты, стоило их заявить, рассматривались как провокация. Наш отказ подписаться под собственным смертным приговором рассматривался как досадная и неприятная помеха; мы вызывали раздражение. То угрозами‚ то уговорами нас пытались принудить к отказу от Палестины… Чемберлен… взял курс на умиротворение арабов, и ничто не могло свернуть его с этого пути".
До начала Второй мировой войны оставалось несколько месяцев…
Ч. О. Уингейт прославился затем в Эфиопии, сражаясь против итальянцев, воевал в Бирме, где командовал партизанскими отрядами в тылу у японцев. Х. Вейцман: "Находясь в отпуске в Лондоне, Уингейт собирал самых разных людей, чтобы проповедовать им идеи сионизма. Среди прочих он наткнулся на лорда Бивербрука, чьи антисионистские взгляды были широко известны. Бивербрук пытался осадить Уингейта, но тот сказал ему: "То, что думаете вы, не стоит ломаного гроша. Важно, что думает Бог, а этого вы не знаете"… У Уингейта была заветная мечта… он хотел быть во главе британской армии, когда она вступит в Берлин".
Генерал-майор Чарльз Орд Уингейт погиб в авиационной катастрофе в марте 1944 года; его останки отыскали в джунглях через три года после аварии самолета. Незадолго до гибели он отправил письмо своему знакомому – с фразой на иврите, написанной крупными буквами: "Если забуду тебя, Иерусалим, пусть отсохнет правая рука моя". Именем Уингейта назван израильский Институт физкультуры и спорта; его имя носит поселок возле Хайфы – Ямин-Орд, в Иерусалиме есть площадь Ч. О. Уингейта.
***
В "Истории Хаганы" сказано кратко: "Через шесть недель после казни Шломо Бен-Йосефа был повешен в тюрьме Акко еврейский полицейский Мордехай Шварц, застреливший полицейского-араба". М. Шварц оказался единственным бойцом Хаганы, которого казнили англичане; за несколько часов до смерти он рассказал раввину: "Мы находились в одной палатке: он – араб и я – еврей. Он всё время приставал ко мне, проклинал евреев, сквернословил, прямо-таки исходил ненавистью. Он сказал мне: мы истребим всех евреев… даже семени вашего не останется в этой стране. Он всё время изводил меня… наконец я сорвался и сделал то, что сделал…"
Мордехая Шварца похоронили в Хайфе; в тот же день и на том же кладбище вырыли могилы для десяти евреев – пассажиров автобуса, подорвавшегося на мине.
***
В сентябре 1938 года руководители Хаганы и Эцеля договорились о сов*местных действиях против арабов; бойцам Эцеля была поручена охрана 11 поселений (Зихрон-Яаков, Рош-Пина, Бат-Ям и другие), но Д. Бен-Гурион воспротивился этому: "До тех пор, пока партия ревизионистов с Жаботинским во главе не примет политических установок Сионистской организации, нет накакого основания для переговоров с бунтарями по вопросам обороны". Соглашение между Хаганой и Эцелем не состоялось.
***
В 1939 году, через неделю после опубликования "Белой книги", были созданы новые поселения методом "Стена и башня": Кфар-Гликсон севернее Хадеры, Тель-Цур неподалеку от Зихрон-Яакова, Шадмот-Двора, Хазорим и Шорашим – в Нижней Галилее; восстановили также покинутое поселение Маханаим в Верхней Галилее. Летом того года появилась Негба восточнее Ашкелона – самое южное еврейское присутствие в Эрец Исраэль (название Негба означает – "в Негев").
К концу 1939 года были на этой земле более 260 еврейских поселений, которые определили границы будущего государства при разделе Палестины в 1947 году.
назад ~ ОГЛАВЛЕНИЕ ~ далее