Об авторе История
КНИГА ВРЕМЕН И СОБЫТИЙ

ЧАСТЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ

Уход евреев из Советского Союза. Образование государства Израиль. Евреи СССР и еврейское государство


ОЧЕРК СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТЫЙ

Проявления официального антисемитизма в годы войны. Антисемитизм в первый послевоенный период

1

Из записных книжек И. Эренбурга. 21 мая 1942 года: "Антисемитизм среди аппаратчиков..." 4 ноября 1942 года: "Лучше не говорить‚ что немцы убивают евреев..." 8 октября 1944 года: "Бабий Яр – панихиду запретили". 15 октября: "Был Бахмутский – не принимают в аспирантуру‚ как еврея..."

Внешне всё выглядело прекрасно. Через два месяца после начала войны состоялся в Москве митинг "представителей еврейского народа", который транслировали по радио, и на всю страну, на весь мир прозвучали после долгого перерыва такие слова: "еврейская мать", "древний многострадальный народ", "украинская Лия, минская Рахиль, белостокская Сарра", "братья-евреи во всем мире, мы – единый народ!"

К концу 1941 года был создан Еврейский антифашистский комитет (ЕАК) – для сплочения антигитлеровских сил во всем мире и сбора средств в помощь Советскому Союзу. Летом 1943 года С. Михоэлс и И. Фефер, руководители ЕАК, побывали в США, Мексике, Англии; повсюду их восторженно встречали, жертвовали деньги на строительство танков и самолетов для Красной армии.

Евреев-фронтовиков – бойцов и командиров – награждали орденами и медалями, присваивали им воинские звания и звание Героя Советского Союза. Отмечали наградами работников оборонных предприятий в тылу; Сталин благодарил "трудящихся евреев" СССР за собранные средства на постройку авиаэскадрильи и танковой колонны – за этим благополучным фасадом исподволь совершались разные, казалось бы, малозначительные действия, которые не привлекали поначалу всеобщего внимания.

М. Восленский (из книги "Номенклатура"): "Государственный антисемитизм в Советском Союзе начался внезапно – как ни странно, во время войны против гитлеровской Германии. Казалось, эта зараза переползла через линию фронта и охватила номенклатурные верхи. Но так только казалось".

2

В августе 1942 года‚ когда немецкие войска подступали к Сталинграду‚ в ЦК партии подготовили докладную записку "о подборе и выдвижении кадров в искусстве": "Во главе многих учреждений русского искусства оказались нерусские люди (преимущественно евреи)… Комитет по делам искусств целиком передоверил этим людям, нередко чуждым русскому искусству, подбор и выдвижение кадров. В результате во многих учреждениях русского искусства русские люди оказались в нацменьшинстве".

В этой докладной записке были перечислены евреи в Большом театре – главный режиссер, художественный руководитель балета, главный концертмейстер, дирижеры, заведующие хором и оркестром. Перечислили еврейские фамилии в Московской консерватории, где всё "почти полностью находится в руках нерусских людей", – Гольденвейзер, Фейнберг, Цейтлин, Ямпольский, Дорлиак и другие; упомянули и евреев, преподавателей Ленинградской консерватории – Островский, Штейнберг, Эйдлин.

В той же докладной записке назвали имена музыкантов, исполнявших "главным образом произведения западноевропейских композиторов", – Ойстрах, Гилельс, Флиер, Фихтенгольц, Гинзбург. Не забыли напомнить про музыкальных критиков с "нерусскими" фамилиями – Шлифштейн, Рабинович, Коган, Альтванг, Цукерман, которые замалчивали творчество "лучшего советского пианиста Софроницкого (русского)". Советовали обратить внимание на подбор кадров в центральных газетах и приводили фамилии евреев – Юнович, Рабинович, Горелик, Гринберг, возглавлявших отделы театра, литературы и искусства.

Авторы докладной записки рекомендовали начать "уже сейчас частичное обновление", и вскоре уволили А. Гольденвейзера, директора Московской консерватории. После войны Гольденвейзера решили наградить орденом, а чтобы в ЦК партии утвердили представление о награждении, указали в документе: "Гольденвейзер Александр Борисович – русский" (добавив на всякий случай: "отец – еврейского происхождения").

Летом 1942 года председатель Комитета по делам кинематографии не утвердил актрису Ф. Раневскую на одну из ролей в фильме С. Эйзенштейна "Иван Грозный". В письме в ЦК партии он объяснил причину этого: "семитские черты у Раневской очень ярко выступают, особенно на крупных планах", и для убедительности приложил к письму фотографии актрисы в анфас и профиль.

В том же году возникло предложение переименовать киностудию "Мосфильм" в "Русьфильм", чтобы русские режиссеры и операторы снимали фильмы российского национального содержания. Режиссер М. Ромм написал Сталину: "За последние месяцы в кинематографии произошло 15–20 перемещений и снятий крупных работников… Все снятые работники оказались евреями, а заменившие их – не евреями… За последние месяцы мне очень часто приходится вспоминать о своем еврейском происхождении".

Сталин был прагматиком и не поощрял антиеврейские кампании во время войны. Он понимал, что подобные действия могли вызвать нежелательные отклики во всем мире и испортить отношения с союзниками, в помощи которых Советский Союз был чрезвычайно заинтересован. Москва постоянно подчеркивала, что в СССР – стране равноправия и нерушимой дружбы народов – не существует "еврейского вопроса", однако официальный антисемитизм постепенно проявлял себя.

3

Академик Л. Штерн свидетельствовала:

"Я была главным редактором одного медицинского журнала… Редколлегия имела двух… секретарей с нерусскими фамилиями. Меня вызывают и говорят, что нужно заменить этих двух секретарей. Это было в 1943 году. "Почему?" – спрашиваю я… Существует такое постановление, что нужно уменьшить число евреев в редакции… Видите ли, говорит он, Гитлер бросает листовки и указывает, что повсюду в СССР евреи, а это унижает культуру русского народа.

Я сказала, что если так подходить, то меня тоже надо снять, у меня тоже фамилия не русская. Он ответил, что меня слишком хорошо знают за границей, и поэтому меня это не касается".

Л. Штерн написала письмо Сталину. Ее вызвал член Политбюро Г. Маленков и разъяснил, что это происки "разного рода шпионов-диверсантов", которых во множестве забрасывают в СССР, а потому "необходимо восстановить всю редакцию в таком виде, в каком она была прежде".

В январе 1943 года в журнале "Большевик" напечатали статью председателя Президиума Верховного совета РСФСР, который назвал количество награжденных к тому времени бойцов и командиров – русских, украинцев, белорусов и представителей других национальностей. В самом конце перечня – после калмыков, бурят, черкесов, хакасцев, аварцев, кумыков, якутов – он упомянул и евреев, хотя в тот момент еврейские бойцы и командиры занимали в стране четвертое место по числу награжденных (а на 1 июня 1943 года – третье место, потеснив белорусов).

В самый разгар войны секретарь ЦК партии по пропаганде А. Щербаков заявил Д. Ортенбергу, ответственному редактору газеты "Красная звезда": "У вас в редакции много евреев… Надо сократить". Ортенберг ответил на это, что "уже сократил спецкоров Лапина, Хацревина, Розенфельда, Шуэра, Вилкомира, Слуцкого, Ишая, Бернштейна. Погибли на фронте. Все они евреи…" Вскоре Ортенберга отстранили от должности.

М. Восленский:

"Когда весной 1944 года нас – выпускников МГУ – распределяли на работу и стоял вопрос о том, чтобы взять меня на службу в Кремль или зачислить в Высшую дипломатическую школу, номенклатурные кадровики придирчиво допытывались: не еврей ли? Нет ли родственников-евреев?

Начальник управления кадров… принялся анализировать мою фамилию. Придя к выводу, что она, вероятно, священническая, он удовлетворенно сказал: "Тогда хорошо: попы никогда евреями не были"…"

Из записей в дневнике (Москва, 1944 год): "Отклонили прием в аспирантуру евреев… так бестактно, что об этом говорит весь университет…" – "На заседании в Госиздате… сказали, что надо выдвигать людей "нашей национальности"…" – "По Москве ходит слух о какой-то девочке, заколотой евреями на пасху…"

В 1946 году преподаватели факультета физики Московского университета направили донесение в ЦК партии о "сионистских тенденциях, процветающих в университете"; эти "тенденции" – разъяснили они – имеют "явно выраженное антирусское направление", что может привести к "монополии одной национальности… обладающей рядом отрицательных качеств".

4

Условия военного времени подстегнули бытовой антисемитизм в Советском Союзе. Тому способствовали разруха и лишения тех лет, обострившие борьбу за существование; способствовало тому и появление эвакуированных в Сибири и Средней Азии, которые потеснили местных жителей на работе, уплотнили в их домах, что привело к созданию труднейших условий быта и повышению рыночных цен.

В предвоенные годы на востоке страны было немного евреев, а после начала эвакуации они появились повсюду, с ними сталкивались постоянно, их присутствие раздражало, вызывая язвительные замечания: "жиды Ташкент обороняют", "мы должны воевать за них", "мы на фронте, а жиды в Ташкенте". За годы войны были эвакуированы на восток около 17 миллионов человек, но еврейское население выделили среди прочих и обвинили в разных бедах, постигших страну.

В 1942 году в Москву поступил секретный доклад из НКВД Узбекистана "о фактах антисемитских проявлений в республике". В том же году прокуратура Алма-Аты сообщала о "проявлениях антисемитизма" в Казахстане: "избиения на улицах, открытое одобрение политики Гитлера по отношению к евреям, повреждение имущества, отказ от предоставления работы, распространение листовок с призывом не продавать евреям продуктов питания, распространение слухов об убийстве евреями детей…"

Германская пропаганда разжигала антисемитские настроения. Немцы разбрасывали листовки на линии фронта: "Переходите на нашу сторону! Вам нечего бояться. Мы уничтожаем только жидов, которые гонят вас на смерть…" Возвращаясь с фронта, раненые и инвалиды усиливали антиеврейские настроения, существовавшие в тылу; антисемитизм проявлял себя в школе и на работе, на улице, в трамвае и автобусе, в скученности коммунальных жилищ и на детской площадке.

О проявлениях антисемитизма во Фрунзе (Киргизия, 1943 год): "Демобилизованные из армии раненые являются главными его распространителями… Я был свидетелем того, как евреев выгоняли из очередей, избивали даже женщин те же безногие калеки…"

Из города Рубцовска Алтайского края написали в ЦК партии (1945 год):

"В последнее время участились случаи антисемитских выпадов: избиения и оскорбления евреев на рынке, в магазинах, школах, даже в учреждениях и предприятиях, просто на улице, причем всё это сопровождается улюлюканьем и подзадориванием хулиганов со стороны некоторой части публики, глазеющей на избиение…

Многие из наших близких отдали жизнь за Советскую Родину. И многие награждены. Нам ли после этого слышать угрозы: "Подождите, наши возвратятся с фронта – всех евреев перебьем…" Мы больше не можем молчать! Атмосфера сейчас накалена, эксцессы нарастают с каждым днем, мы деморализованы и не в состоянии работать".

Письмо подписала группа работников завода "Алтайсельмаш".

5

Жители оккупированных территорий стали свидетелями того, как еврейский народ был поставлен вне закона в атмосфере полного произвола. Газеты, радио, кинофильмы германской пропаганды внедряли в сознание населения образ еврея-"недочеловека"; нацисты постоянно подчеркивали, что они воюют лишь с "жидо-большевиками", а приближение частей Красной армии объясняли возвращением "жидо-большевистской" системы с ее колхозами и гонением на церкви.

Антисемитская пропаганда немцев не прошла даром. Особенно обострились отношения‚ когда евреи начали возвращаться на освобожденные территории. Их квартиры и дома были заняты местными жителями‚ имущество расхищено; по закону вернувшиеся из эвакуации имели право на оставленное жилье, но выселить новых жильцов было чрезвычайно трудно, а если евреям это удавалось, то становилось дополнительным поводом к разжиганию ненависти. "Мы воюем, а наши квартиры жиды занимают…" – "Скоро всех нас отсюда выгонят, так как уже начали съезжаться евреи…" – "Зачем вы, евреи, прибыли, кому вы нужны, никто вас не звал…"

Михаил Спивак (Жмеринка, возвращение из гетто): "Казалось, что всем нашим мучениям и страхам пришел конец, теперь можем жить, как все люди, свободно и достойно. Однако… мы столкнулись с такой злобой, с такой ненавистью со стороны определенного числа местных жителей, которую и объяснить трудно. Похоже было на то, что нас всех давно уже похоронили… а мы вернулись вдруг с того света, да еще в квартиры свои пришли, стали требовать свои вещи…"

Саул Боровой (Одесса): "На воротах многих домов можно было увидеть намалеванные кресты. Это означало, что дом очищен от евреев. Эти кресты дворники и управдомы не торопились стереть. Почти через год после освобождения их можно было заметить… и услышать вдогонку: "Гады вернулись…"

Ружка Корчак (Литва): "В местечке Айшишки было убито пять евреев из малого числа спасшихся… В карманах у них нашли записки на польском языке: "Такая участь ждет всех выживших евреев…" В соседней местечке опять убили еврейскую семью. Евреи, чудом спасшиеся от немцев, в панике бегут из провинции в Вильнюс…"

Из Одессы сообщали: "Я задыхаюсь в атмосфере‚ отравленной фашистской пропагандой... Антисемитизм не только не уменьшается, но увеличивается с каждый днем… Антисемитизм чувствуешь на каждом шагу… А ну, попробуй у кого-нибудь отобрать свои вещи! Нет! Это тебе не удастся. Они награбили, значит, это принадлежит им…"

Г. Смоляр, один из руководителей подполья в гетто Минска, столкнулся с антисемитизмом в Белоруссии после ее освобождения. Он рассказал об этом И. Эренбургу, и тот показал ему стопку писем "высотой в полметра примерно". Смоляр вспоминал: "Письма из этой стопки рассказывали об одном и том же, в разных проявлениях – о зоологической ненависти к евреям. Об этом писали в первую очередь евреи из тыла – мужчины и женщины, но также и евреи-бойцы, офицеры разных рангов, которые участвовали в бою с врагом".

Из записных книжек И. Эренбурга. 17 ноября 1943 года: "Евреев не пускают на Украину и говорят: "Они хотят приехать на всё готовое"…"

6

В сентябре 1944 года нарком государственной безопасности Украины докладывал: "По мере освобождения территории Украины… почти повсеместно в городах стали фиксироваться случаи резких антисемитских проявлений со стороны местного населения…"

В докладе наркома приводились конкретные примеры. На киевском базаре некая торговка-украинка ударила инвалида бутылкой по голове – после того, как он принял ее за еврейку и обругал "в антисемитском духе… По городу быстро распространились слухи, что еврейка убила на базаре офицера Красной армии, что еврейка убила Героя Советского Союза…"

В Днепропетровске – во время вселения еврея в его квартиру – "собралась толпа до двухсот человек, послышались выкрики: "Бей жидов, спасай Россию!", "Смерть жидам!", "37 000 жидов перерезали, а остальных мы добьем!.." 1945 год, Днепропетровская область. Воспитательница вывесила листовку в детском доме: "Дети, любите своих людей, ненавидьте жидов, они с вас шкуру сдерут. Бейте их камнями. Не бойтесь, за вас мы боремся, боритесь и вы".

В официальном документе НКВД Украины сказано: 4 сентября 1945 года старший лейтенант И. Розенштейн встретил на улице Киева двух человек – рядового и младшего сержанта Красной армии, "находившихся в состоянии опьянения", которые "позволили себе в отношении Розенштейна антисемитские высказывания" и стали его избивать. Розенштейн застрелил обоих из пистолета, попытался скрыться, но был схвачен; "некоторые лица из толпы набросились на жену Розенштейна и случайно проходившего мимо гр-на Спектора и тяжело избили их".

Похороны убитых состоялись через несколько дней. За гробом шло несколько сот человек; по дороге к кладбищу избивали евреев на улицах, забросали камнями окно в доме, откуда смотрел мужчина с еврейской внешностью. "Учитывая возбужденное состояние отдельных слоев населения… – сказано в документе НКВД, – нами усилена патрульная служба по городу, причем особое внимание уделено базарам, местам скопления публики и месту жительства родственников убитых".

Очевидцы сообщали: "После этих событий атмосфера в Киеве стала еще более накаленной... Была установлена охрана синагоги, еврейского театра, еврейского базара..."

За несколько дней до гибели один из убитых жаловался прокурору, что его мать выселили из квартиры, принадлежавшей еврейской семье: "Мы воюем, а наши квартиры жиды занимают..." Военный трибунал приговорил И. Розенштейна к высшей мере наказания.

После событий на улицах Киева бывшие фронтовики-евреи направили письмо Сталину:

"Слово "жид" или "бей жидов"… со всей сочностью раздается на улицах столицы Украины, в трамваях, в троллейбусах, в магазинах, на базарах и даже в некоторых советских учреждениях…

Для поступления в институты, аспирантуру и другие научные учреждения установлены для евреев специальные нормы, по примеру царского режима… Многим евреям – коренным жителям г. Киева не разрешается въезд в родной город, где прожили они всю свою жизнь, где погибли их семьи, и это только за то, что они евреи…

Антисемитизм пробрался уже в пионеротряды, в школы… Среди молодежи начинают расти новые молодые кадры погромщиков, идущие по стопам отцов…" (Письмо подписали Котляр, Забродин, Песин и Милославский, которых арестовали затем по обвинению в буржуазном национализме.)

Генерал НКВД П. Судоплатов (из воспоминаний 1947 года): "Помню, как Хрущев, тогда секретарь коммунистической партии Украины, звонил Усману Юсупову, секретарю коммунистической партии Узбекистана, и жаловался ему, что эвакуированные во время войны в Ташкент и Самарканд евреи "слетаются на Украину, как вороны…" Он заявил, что у него просто нет места, чтобы принять всех, так как город разрушен, и необходимо остановить этот поток, иначе в Киеве начнутся погромы".

А. Кузнецов (книга "Бабий Яр", рассказ о Дине Проничевой):

"В 1946 году она была свидетелем обвинения на Киевском процессе о фашистских злодеяниях на Украине. Но из-за последовавшего вскоре разгула антисемитизма она стала скрывать, что спаслась из Бабьего Яра, скрывала опять, что она – еврейка, опять ее выручала фамилия "Проничева".

Она вернулась в Киевский театр кукол, где работает и поныне актрисой-кукловодом. Мне стоило огромного труда убедить ее рассказать, как ей… удалось спастись; она не верила, что это может быть опубликовано и что это кому-нибудь нужно…

Ее рассказ длился несколько дней и перемежался сердечными приступами. Это было в том же доме на улице Воровского, откуда она уходила в Бабий Яр…"

Това Перельштейн (местечко Купель западнее Житомира): "В 1948 году… я собралась поехать в Купель, чтобы посетить могилу родителей. Подруга объяснила мне, что это невозможно: жители Купеля и окрестных деревень настроены крайне враждебно по отношению к евреям, и в Купель можно поехать только в сопровождении милиционера".

7

Небольшое отступление.

В 1920-е годы еврей А. Пазовский руководил в Большом театре постановкой оперы "Борис Годунов", и дирижер Н. Голованов заявил: "Русскими операми должны дирижировать только русские дирижеры". Голованов возмущался "жидовским засильем" в Большом театре, и ему же принадлежат слова: "Почему вы пишете музыку на либретто пархатого жида?"

В то время шла кампания по борьбе с антисемитизмом, газеты публиковали гневные статьи о Голованове: "Дирижер – антисемит. Требуем вмешательства прокурора". Зрители в консерватории и театрах свистели, топали ногами при его выходе: "Долой черносотенца!"

В 1943 году Пазовский стал главным дирижером Большого театра. Через год Сталин заявил на встрече с артистами этого театра: "И всё-таки Голованов настоящий антисемит… Вредный и убежденный антисемит".

Закончилась война. Атмосфера в стране стала уже иной. Работники "идеологического фронта" подсчитывали "лиц не основной национальности СССР" в творческих союзах – в 1948 году взамен Пазовского главным дирижером Большого театра стал Голованов.


В 1944 году в ЦК партии поступило заявление группы московских композиторов: "18 сентября композитор Мокроусов, основательно выпивши, зашел в бильярдную со словами: "Когда только не будет у нас жидов, и Россия будет принадлежать русским". Он подошел к композитору Кручинину, взял его за воротник, встряхнул и сказал: "Скажи, ты жид или русский?" Кручинин ответил: "Был и останусь жидом" (хотя в действительности он является русским)…"

"Антисемитскую выходку" обсуждали в Союзе композиторов. Б. Мокроусов "признал свою ошибку, категорически заявив, что это результат не его мировоззрения, а нетрезвого состояния".

***

В архивах сохранился текст лекции агитатора П. Кличева, прочитанной в ремесленном училище Киева (август 1944 года):

"Евреев мы называем жидами. Но и евреи имеют свои черты. В большинстве случаев они коммерсанты. Если требуется директор магазина – еврей незаменимый человек, а если наш брат заберется, так "хапает". Так кто лучше, русский или еврей?..

Если вы ругаете евреев, значит вы ругаете творцов социализма Маркса, Лассаля, Спинозу, Розу Люксембург, которые отдавали свою жизнь, когда ваши отцы были еще хамами и пьяницами. Вы называйте еврея по его проступкам: если он украл – назовите его жуликом, если обманул – мерзавцем или обложите матом.

На следующей лекции я вам прочту – почему человек спит".

***

В 1947 году Л. Каганович недолгое время занимал пост первого секретаря ЦК партии Украины. При нем был составлен документ об антисемитских проявлениях, в котором сказано среди прочего: "Дело доходит до того, что отдельные преподаватели вузов не только хранят у себя, но и преподносят своим коллегам в виде подарка библию людоедов – "Майн кампф"…"

***

Н. Бердяев, русский философ:

"В основе антисемитизма лежит бездарность. Когда изъявляют претензии на то, что Эйнштейн, открывший теорию относительности, еврей, что еврей Фрейд, еврей Бергсон, то это есть претензии бездарности. В этом есть что-то жалкое. Есть только один способ бороться против того, что евреи играют большую роль в науке и философии: делайте сами великие открытия, будьте великими учеными и философами.

Бороться с преобладанием евреев в культуре можно только собственным творчеством культуры. Это область свободы. Свобода есть испытание силы. И унизительно думать, что свобода оказывается благоприятной для евреев и неблагоприятной для неевреев".


назад ~ ОГЛАВЛЕНИЕ ~ далее