ОЧЕРК ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ

Евреи Польши и Литвы после хмельнитчины. Обнищание общин. Ограничительные законы церкви. Переход в иудейство. Ритуальные наветы. Восстания гайдамаков. Колиивщина и Уманская резня.

1

После кровавых событий времен хмельнитчины медленно и с трудом восстанавливались еврейские поселения Волыни и Подолии‚ Польши‚ Литвы и Белоруссии. Власти понимали‚ что евреям нужно дать временную передышку‚ чтобы они снова занялись ремеслами и торговлей и начали платить налоги в государственную казну. Король Ян Казимир даровал им отсрочки по взносу налогов; король Михаил Вишневецкий подтвердил на коронационном сейме в Варшаве генеральные привилегии польско-литовских евреев‚ а Ян Собесский в каждую сеймовую конституцию включал один и тот же пункт: "Евреев Короны мы‚ ради мирного их развития‚ оставляем при давних правах". Евреи почитали Яна Собесского за его покровительство и называли в своих сочинениях "сыном солнца‚ королем королей и спасителем своего народа". Но знаменитое право "вето"‚ по которому любой депутат по своему капризу мог сорвать работу сейма‚ сводило порой на нет самые лучшие королевские постановления. Доходило до того‚ что паны публично призывали народ не подчиняться королевским приказам. "Если мы будем считаться с правами и привилегиями евреев‚ – всенародно призывал некий виленский пан‚ – то конца этому не будет. Надо их попросту выжить отсюда: одних утопить с камнями на шее‚ других избить". А толпа кричала в ответ: "Так им и нужно!"

Чтобы оправиться от последствий катастрофы‚ евреи хватались за любой промысел – несмотря на постановления Ваада‚ который опасался новых конфликтов с местным населением. Условия тогдашней жизни были нелегкими: часто повторялись погромы‚ пожары‚ эпидемии‚ от которых страдало еврейское население в тесных своих кварталах. Около 1678 года евреи краковского предместья – как отметил современник – "от двухлетнего поветрия в большей своей части вымерли‚ а другие бежали от этой заразы в Водзислав‚ но там ниспослан был на них огонь‚ и впали они в великую нищету и убожество". А в книге витебского кагала за 1711 год записано: "Вот уже несколько лет‚ как над нами разразились страшные бедствия... Нужда слишком велика‚ и одно бедствие следует за другим. Ведь это про нас сказано: "Утром просишь‚ чтобы настал вечер‚ а наступает вечер – не дождешься утра". Евреям позволяли существовать‚ потому что они были источником дохода для казны и должностных лиц‚ для любого‚ кто желал получить с них "подношение". Недаром говорили: "Кто заступается за евреев‚ тот уже получил‚ а кто выступает против них – желает получить".

Расходы на всевозможные нужды увеличивались значительно быстрее скромных доходов тех времен‚ и попадая в безвыходное положение‚ кагалы занимали деньги под огромные проценты, чаще всего у монастырей. Эти проценты надо было выплачивать‚ а поэтому снова брали кредиты и выплачивали уже проценты на проценты‚ – многие общины не надеялись рассчитаться когда-либо со своими кредиторами. В Дрогобыче‚ к примеру‚ на статью бюджета кагала "погашение долгов и проценты" приходилось три четверти всех расходов общины. Виленская община задолжала огромную сумму денег ордену иезуитов, а также доминиканцам, бернардинцам, августинцам, кармелитам и ордену кающихся грешников. Познанский кагал к началу восемнадцатого века задолжал около четырехсот тысяч злотых‚ а долги центрального Ваада доходили до трех миллионов злотых. Депутаты на сеймах заявляли‚ что евреев приходится терпеть в стране хотя бы потому‚ что никто не хочет потерять данные взаймы деньги.

Кредиторы ставили свои условия‚ давая в долг деньги. Получив очередной заем‚ Коронный Ваад вынужден был согласиться с тем‚ что в случае неаккуратного возврата долга всякого еврея Короны можно "грабить‚ арестовывать‚ хватать‚ сажать в тюрьму‚ угнетать и преследовать"‚ пока долг не будет уплачен. Ваад согласился также‚ что в случае неуплаты "будут конфискованы все еврейские товары в Короне‚ закрыты синагоги‚ евреи будут изгнаны из домов‚ и на их место поселены христиане"‚ а Ваад не сможет жаловаться на это королю или воеводам.

Чтобы сохранить свое существование‚ общины изыскивали новые и новые возможности для получения денег. Если кто-либо хотел открыть лавку‚ мастерскую‚ купить или построить дом‚ он должен был уплатить общине установленную сумму и получить взамен "хазаку" – концессию – на данное предприятие. Ввели "хазаку" и на право водворения: желающий поселиться в общине платил в кагальную кассу значительную сумму. Но денег всё равно не хватало на всевозможные налоги и поборы‚ и тогда ввели налог на предметы потребления‚ так называемую "коробку"‚ коробочный сбор – на убой скота‚ резку птиц и продажу кашерного мяса‚ а временами на молоко‚ хлеб‚ мед‚ водку и другие продукты.

Бывали случаи‚ когда кагал‚ срочно нуждаясь в деньгах‚ освобождал от будущих выплат состоятельного члена общины за единовременный денежный взнос‚ но эти деньги тут же уходили на покрытие долгов‚ и тяжесть будущего налогового обложения ложилась на рядового члена общины. Это вызывало недовольство‚ ропот‚ недоверие‚ и прежнее уважение к кагальным старшинам сменялось неприязнью и открытой враждой. Богатые члены общины могли уплатить кагалу крупные суммы денег на получение "хазаки" и избавиться от менее состоятельных конкурентов‚ а те‚ беднея из года в год‚ все свои беды сваливали только на кагал. Кагал оберегал их от будущих бедствий‚ но кагал их и ограничивал. Это создавало внутренние напряжения‚ которые и привели со временем к разрушению кагального управления.

К восемнадцатому веку королевская власть в Польше была сведена до минимума‚ и в государстве‚ которое "держалось беспорядком"‚ грамоты королей никого практически не защищали. Воеводы‚ старосты и подстаросты хозяйничали в общинах по своему желанию‚ назначали и арестовывали кагальных старшин‚ вымогали деньги‚ и с вступлением в должность каждого нового воеводы приходилось заново хлопотать о восстановлении прежних привилегий. Мещане городов постоянно воевали со своими еврейскими конкурентами. "Еврей продает свой товар слишком дешево‚ – жаловались они‚ – и отнимает у нас покупателя". Но покупатели были иного мнения. "Паны говорили‚ что хоть евреи и гадкие нехристи‚ а всё же хорошо их иметь в городе‚ – писал современник. – У них найдешь шелк‚ меха‚ золото‚ серебро‚ жемчуг‚ тюль‚ и всё дешевле... Еврей не позволяет себе излишеств. Посмотрите на его одежду‚ войдите в его дом: он грызет чеснок‚ редьку или огурец‚ собирает денежки‚ угождает пану‚ а себе во всем отказывает".

В ту пору шляхта получила право на винную монополию: изготавливать вино‚ водку‚ пиво и мед и продавать напитки в шинках. Не желая заниматься этим промыслом‚ паны отдавали его в аренду евреям‚ так же поступали короли в своих владениях‚ и к концу семнадцатого века шинкарство стало главной отраслью еврейской торговли‚ потому что из других промыслов их вытеснили магистраты и ремесленные цехи. "Паны неохотно сдают корчмы полякам‚ – писал путешественник. – Поляк-корчмарь любит мед да водку‚ а давать счет панам не любит‚ тогда как жидов они без церемоний могут к этому принудить".

Живя на частных землях‚ евреи были прикреплены к "кабацкой стойке и к мелкой аренде" и целиком зависели от пана. Холопа-украинца пан побаивался‚ помня уроки прошлых восстаний‚ а еврея нечего было опасаться: помещик мог сгноить в тюрьме несостоятельного арендатора со всей его семьей‚ мог отнять у него детей‚ крестить их – жаловаться было некому. В дневнике волынского помещика восемнадцатого века имеется такая запись: "Пятое января. Арендатор Гершко не уплатил мне еще с прошлого срока девяносто один талер... Вчера я приказал его заковать и запереть со свиньями... младшего его сына Лейзю взял на мызу и приказал учить катехизису с молитвами. Очень способный мальчик. Я намерен окрестить его‚ и епископ обещал приехать ко мне к этому акту и приготовить его душу. Лейзя не хотел сначала делать крестного знамения и повторять наши молитвы‚ но управляющий высек его‚ и сегодня он ел уже свинину... " Затем в дневнике рассказано о том‚ как приехали евреи из Бердичева‚ уплатили долг – девяносто один талер‚ подарили пану голову сахара и десять фунтов кофе и умолили отпустить мальчика. "Впрочем‚ – пишет далее помещик‚ – я вполне уверен‚ что еврей опять не уплатит в срок‚ и Лейзя попадет-таки в мои руки и сделается христианином..."

Известен случай‚ когда каневский староста‚ забавляясь‚ приказывал еврейским женщинам влезать на яблони и куковать‚ а сам стрелял в них дробью; когда же раненые падали с дерева‚ он веселился и кидал им золото. Получалось так‚ что бесправный еврей страдал от пана в спокойные времена и страдал за пана – во времена мятежей.

2

Католическое духовенство тех времен искало виновников бедствий‚ которые потрясли Польшу в середине семнадцатого века. В первую очередь обвинили иноверцев‚ на которых свалили вину за смуты‚ неурядицы‚ эпидемии и в особенности за военные поражения. В 1672 году Турция захватила Подолию‚ и евреев сразу же обвинили в сношениях с неприятелем‚ хотя турки грабили их наравне с остальным населением и угоняли в плен. Многие годы после этого евреи Европы собирали деньги на выкуп пленников той войны.

Борьба в Польше велась между неравными. Духовенство било противника‚ ослабевшего после страшных лет хмельнитчины‚ и когда какой-либо сейм вводил ограничительные законы‚ причина приводилась одна и та же: "Дабы вероломство и своеволие жидовское не брали верх".Поляк с малых лет проникался презрением к еврею‚ и воспитанники иезуитских школ по-прежнему нападали на еврейские кварталы и грабили их. Это были уже не проказы подростков‚ но организованные нападения на беззащитных людей. Общины давали подарки начальству школ и учащимся‚ чтобы избежать погромов‚ и известен случай‚ когда в Перемышле кагал предотвратил нападение‚ подарив каждому из преподавателей – "почтенным панам философам" – по паре желтых сапог из хорошей кожи‚ а учащимся выставил бочонок меду. Но и подарки не всегда помогали.

В 1664 году ученики церковных школ Львова решили устроить погром. Узнав об их намерениях‚ евреи стали "вооружаться кто чем мог: пиками‚ топорами‚ секирами‚ саблями‚ пищалями‚ складывать камни во дворах и на крышах". Отряд самообороны разбил первые ряды наступавших‚ но городская милиция присоединилась к погромщикам‚ и они ворвались в еврейский квартал. Убили двух сыновей раввина‚ убили кантора в синагоге‚ изорвали свитки Торы: сто убитых и двести раненых – итог этого погрома.

Через два месяца‚ в день католического праздника‚ погром повторился. В запертый еврейский квартал толпа пробралась по крышам домов с соседних улиц и убила семьдесят пять человек. До начала двадцатого века на еврейском кладбище Львова сохранялись могилы жертв того года‚ и на одной из них было написано: "И Шмуэль-кантор стоял в молитве с помыслами‚ обращенными к Богу‚ когда проклятая пронзила его чистое сердце своим мечом; им она проколола и молитвенник‚ так что молящийся и молитвенник соединились". Эта женщина – "проклятая" – возможно‚ из предводителей погрома – упоминалась в надписях на шестнадцати могильных камнях‚ в том числе на могиле столетнего главы иешивы и на могиле юноши: "Проклятая сломила молодой росток могучего кедра‚ потушила светильник жизни‚ стремившийся к небу‚ закрыла уста‚ источавшие живые струи Торы; уже в пятнадцатилетнем возрасте он обладал мудростью старца". Дни тех погромов были многие годы днями поста и траура в львовской общине.

Но изредка случалось и иначе. В Познани в 1687 году несколько тысяч учеников и ремесленников пошли на штурм еврейского квартала‚ и его жители трое суток держали оборону. "Случилось небывалое‚ – писал еврейский летописец. – Бог дал нам силу противостоять врагу три дня и три ночи. Каждый раз‚ когда они с обнаженными мечами врывались на наши улицы‚ наши побеждали их и гнали до рынка‚ ибо те были трусливы. То было чудо‚ как во времена Ахашвероша". Это событие в Познани отмечали затем ежегодной благодарственной молитвой.

В семнадцатом веке в Польше было около шестисот монастырей‚ и влияние духовенства‚ особенно иезуитов‚ чрезвычайно возросло. На своих соборах церковь подтверждала старые и издавала новые ограничительные законы против евреев; снова провозгласили‚ как и в Средние века: евреев нужно терпеть лишь для того‚ "чтобы они напоминали нам о муках Христа и своим рабским положением являли пример справедливой кары Божией над неверующими". Не разрешали строить новые синагоги и ремонтировать старые; запрещали освещать синагоги ночью‚ устраивать кладбища возле города и совершать обряд еврейских похорон в дневные часы. В 1670 году сейм постановил: "Во время публичных процессий они (евреи) должны оставаться в своих домах‚ не расхаживая по улицам‚ а когда священник идет со святыми дарами‚ они должны свернуть в сторону – в противном случае будут подвергнуты наказанию". Евреям города Гродно приказали замуровать окна домов, выходивших на костёл, "чтобы не богохульствовали, когда священник с процессией несет гостию или когда с причащением идет к больному". Приходили одни короли и ужесточали ограничения‚ приходили другие – делали послабления‚ но политика церкви постоянно оставалась бескомпромиссной. На сеймах депутаты-шляхтичи даже жаловались на духовенство‚ что оно "изыскивает всякие предлоги‚ чтобы подвергать евреев преследованиям и изгонять их из городов‚ нанося этим страшный вред торговле".

В тогдашнем польском обществе господствовали суеверия. Верили в колдовство и в злых духов‚ за "сношения" с нечистой силой привлекали к суду и предавали мучительным казням. Евреям приписывали вину в появлении "чар" и таинственных знаков на домах‚ а в Новогрудском воеводстве сожгли без суда двух евреек‚ обвинив их в колдовстве. Христианское население практически ничего не знало о своих соседях-евреях‚ которые жили обособленно‚ и верило всевозможным небылицам. Самый нелепый слух можно было соединить с еврейским именем‚ и этому тут же начинали верить: ведь еврей был чужаком‚ с незнакомой религией‚ со странными обычаями‚ а это вызывало опасения. Некий игумен Орест‚ оставивший после себя обширные записи‚ зафиксировал без всяких сомнений следующий "факт": еврейка Шейна‚ дочь Вульфа‚ жена Айзика Габриловича‚ в Могилеве‚ на Шкловской улице‚ за валом‚ родила дитя, "неподобное на человека‚ но похожее на медведя косматого с когтями"‚ и дитя это было похоронено живым.

Не только в народной массе‚ но и в образованном обществе ходили нелепые рассказы о евреях. Верили‚ например‚ что если еврей – потомок Реувена притронется к неспелому плоду‚ то этот плод завянет‚ что посевы у потомков Реувена не дают всходов‚ а на их могилах не растет трава. Верили‚ что у потомков Шимона раз в году бывает кровотечение из пальцев рук и ног; что потомки Дана месяц в году испускают нестерпимое зловоние и потому должны смазывать себя христианской кровью для устранения этого запаха; что у каждого еврея из колена Гада имеется на голове пятнадцать язв, у евреев из колена Ашера одна рука короче другой‚ у потомков Дана свиные уши‚ у потомков Йосефа и Биньямина рот кишит червями‚ – и тому подобные небылицы‚ которые "подтвердил" некий Франциск‚ выкрест из евреев. И потому – на фоне полного незнания‚ непонимания и вражды – особенно удивительны случаи перехода христиан в иудейство.

В 1716 году вдова Марина Сыровайцова‚ дочь попа‚ мещанка города Витебска‚ показала на следствии‚ что задумала перейти в иудаизм по собственной воле‚ без чьих-либо уговоров‚ так как от отца она слышала‚ что вера иудейская лучше веры христианской. Она не пожелала вернуться в христианство даже под жестокой пыткой и заявила‚ что готова погибнуть еврейкой "за живого Бога". Суд приговорил вдову Марину к терзанию тела клещами и сожжению живой на костре. Тот же суд рассматривал дело девицы Марины Войцеховны‚ которая приняла иудаизм‚ обвенчалась с евреем и была арестована на свадьбе. Она не соглашалась вернуться в христианство после трех пыток и только после четвертой‚ особенно жестокой‚ сказала: "Теперь я гнушаюсь еврейской веры и как прежде верила в распятого Христа‚ так и сейчас готова за него страдать и умирать". Вместе с ней арестовали на свадьбе ее жениха и несколько евреев‚ которые уверяли судей‚ что они не подозревали‚ будто она христианка. Суд приговорил девицу Марину после ее раскаяния к обезглавливанию и сожжению тела‚ а каждый из евреев получил по сто ударов возле позорного столба.

Сохранилась еврейская рукопись восемнадцатого века‚ в которой рассказывается о графе Валентине Потоцком и пане Зарембе. Они учились в Париже и однажды во время загородной прогулки увидели старого еврея‚ который читал какую-то книгу. "Стали товарищи расспрашивать старца: что в этой книге‚ что это за письмена и что за язык книги‚ которую он читал? И ответил им старец: "Язык этот – язык священный‚ язык еврейский". Попросили они его рассказать‚ что написано в книге‚ и он перевел им с толковым объяснением несколько слов. Понравилось им его объяснение‚ и спросили они его‚ всё ли правда‚ что написано в этой книге? И старец отвечал: "Это всё истинно верно..." Товарищи стали умолять того старца... и он согласился наконец поучить их и назначил по часу три раза в неделю. В полгода выучили они всё Пятикнижие‚ и вошли в их сердца слова Закона‚ и стали точно другие люди... Сказал один из них: "Дал я себе слово в душе – убежать отсюда в Амстердам и принять там веру евреев". И отвечал ему его товарищ: "Как ты‚ так и я... "

Пан Заремба вернулся в Польшу‚ женился на дочери богатейшего гетмана Тышкевича и через несколько лет поехал с семьей в Амстердам. "Утром второго дня пошел он к раввину города и объявил ему‚ что желает перейти в веру еврейскую. И отвели ему особый дом и обрезали его и сына его‚ которому было пять лет. А жена его выглядывала‚ когда уже муж придет... и вечером пошла со слугою отыскивать мужа и сына. А он послал ей навстречу сказать‚ чтобы не искала‚ потому что перешел он в веру еврейскую. Как услышала она это‚ так и упала на землю без чувств. И поставили ее люди на ноги и спросили ее: что с тобою? А она кричала громким голосом: мой муж стал евреем!.. И пошла она в дом‚ где находился ее муж‚ а он закричал ей громко‚ чтобы не подходила к нему: потому что я жид‚ человек низкий‚ а ты великая боярыня‚ дочь гетманская. Заплакала она и сказала: приму же и я еврейскую веру... И стала она еврейкой... " После этого пан Заремба с женой и сыном уехали в Иерусалим и стали там жить.

А его друг – граф Валентин Потоцкий – принял иудаизм в Амстердаме‚ вернулся затем в Литву‚ жил возле Вильно‚ и называли его Авраам. За отпадение от христианской веры он был сожжен всенародно‚ и пепел похоронили на еврейском кладбище. День его гибели отмечали в виленской синагоге на второй день праздника Шавуот‚ и в еврейской памяти он сохранился под именем Гер Цедек‚ что в переводе с иврита означает – "праведный прозелит". Рукопись заканчивается такими словами: "А второго дня праздника Шавуот вышел приговор‚ чтобы сжечь его; сильно просили его перед сожжением‚ чтобы возвратился в их веру‚ а он над ними смеялся. Когда же мучили его‚ он громко и радостно превозносил Бога‚ говоря: будь благословен Ты‚ Боже‚ что освящаешь имя Свое всенародно!.. Тогда приказали они палачу вырезать ему язык и вырвать его из затылка...

И жил в те дни на Руси человек‚ который повествовал‚ что был Гер Цедек в городе Вильно и принял там мученичество всенародно..."

3

В Польше выходили в свет всевозможные сочинения‚ в которых обвиняли евреев в совершении ритуальных убийств‚ и суеверная толпа верила тому‚ что было написано. "Как шляхетская вольность невозможна без права "вето"‚ – писал один из обличителей‚ – так и еврейская маца невозможна без крови христианской". Церковь объявляла святыми мучеников‚ якобы убитых евреями‚ и на поклонение "святым мощам" приходили толпы верующих. Неудивительно поэтому‚ что в семнадцатом и восемнадцатом веках прошли ритуальные процессы во многих городах Польши – как правило‚ по одному и тому же сценарию.

В 1696 году в лесу возле Познани нашли тело воспитанника иезуитской школы. Родные убитого и местная шляхта тут же обвинили евреев‚ и вся община во главе с рабби Нафтали Коэном сидела целыми днями в синагоге‚ молитвами и постом готовясь к мученической смерти. Нашлись подготовленные лжесвидетели‚ назревал судебный процесс‚ но неожиданно на рынке поймали польскую крестьянку‚ которая принесла для продажи одежду убитого ученика. Убийцей оказался ее сын. В последний момент его пытались уговорить‚ чтобы всю вину свалил на евреев‚ будто бы подкупивших его‚ – но правда обнаружилась‚ и "тогда‚ – записал еврейский летописец‚ – почернели лица наших врагов‚ ибозамысел их не осуществился".

В 1736 году в той же Познани начался новый ритуальный процесс‚ который тянулся четыре года. Обвиняемых пытали‚ но они не признали себя виновными‚ и двое из них скончались от пыток. В конце концов с общины сняли обвинение‚ и тем не менее король Август II издал декрет‚ запрещавший всякие сношения евреев с христианами. В этом декрете был и такой пункт: если еврей станет ласково обращаться с христианским ребенком на улице или заговаривать с ним‚ а тот потом исчезнет‚ на этого еврея падёт подозрение в убийстве ребенка.

В 1698 году‚ перед еврейской Пасхой‚ в галицийском городе Сандомире некая христианка подбросила к церкви труп незаконно прижитого ребенка. Осмотр тела показал‚ что ребенок умер естественной смертью‚ что и подтвердила под присягой его мать. Но в дело вмешалось духовенство‚ женщину пытали и вырвали у нее подсказанное палачами признание‚ будто она передала тело еврейскому старшине Береку‚ а затем получила его обратно искалеченным. Однако на очной ставке с Береком женщина сказала: "Еврей неповинен; я сама от боли не знаю‚ что говорю". Ее снова пытали‚ и снова она повторила то‚ что подсказывали ей палачи. Берека подвергали страшным пыткам‚ жгли тело раскаленным железом‚ но он отрицал вину и кричал с дыбы: "Клянусь Богом живым‚ я ни в чем не виновен". Такую поразительную стойкость во время пыток объясняли тем‚ что у Берека была особая мазь с "сильными чарами"‚ охранявшими его от боли. А патер Жуховский‚ инициатор этого обвинения‚ писал: "Достойные уважения люди говорили‚ что необходимо пытать не только тело‚ растянутое на дыбе‚ но жечь свечами и тень‚ падавшую от тела‚ потому что может случиться‚ что дьявол переносит тело пытаемого на то место‚ где тень‚ а в дыбу подкладывает что-либо другое". И хотя подсудимый ни в чем не сознался‚ ему отрубили голову‚ рассекли тело на четыре части и развесили на перекрестках дорог.

На этом дело не закончилось‚ потому что мещанство города Сандомира хотело получить королевский декрет о поголовном изгнании евреев. В 1710 году всю общину обвинили в убийстве мальчика-сироты; прямых улик не оказалось‚ а потому прибегли к испытанному способу – к показаниям крещеного еврея‚ который подтвердил‚ что ритуальные убийства предписываются тайными еврейскими законами. Некий выкрест Ян Серафинович‚ душевнобольной человек‚ дал письменные показания‚ которые напоминают бред безумца. Он сообщил‚ что евреи нуждаются в христианской крови‚ чтобы "творить свои чары": новобрачным якобы при венчании дается яйцо с примесью христианской крови; этой же кровью мажут глаза умирающим‚ а на Пасху кровь примешивают к тесту‚ из которого пекут мацу. Серафинович заявил‚ что когда он был "главным раввином Литвы"‚ то сам замучил двух христианских детей, и подробно описал способ получения крови‚ вплоть до того‚ что ребенка катают в бочке‚ набитой гвоздями‚ а затем распинают на кресте.

Раввины вызвали клеветника на диспут‚ но он не явился‚ – возможно, те‚ что стояли за его спиной‚ не решились выставить на диспут сумасшедшего. На основании показаний Серафиновича суд приговорил к смерти трех руководителей общины города Сандомира. Патер Жуховский‚ инициатор и этого процесса‚ убедил Августа II изгнать евреев из города‚ и в королевском декрете было указано‚ что "нечестивые и неверные иудеи тайными и возмутительными способами проливают кровь христианских младенцев‚ которая вопиет к Божьему правосудию".

В 1747 году в городе Заславле на Волыни в дни Пасхи обнаружили под снегом мертвое тело. Собравшаяся толпа стала кричать‚ что евреи убили христианина; обвиняемых пытали‚ один из них не выдержал мук и признал обвинение‚ но остальные держались. В конце концов был вынесен чудовищный по жестокости приговор – не в порыве безумия пьяной от крови толпы‚ а при обстоятельном размышлении "жрецов правосудия": "Палач должен посадить осужденного на кол живым и оставить его там‚ пока тело его не будет съедено птицами и не распадутся его бесчестные кости"; с другого осужденного велено было "содрать с живого четыре полосы кожи‚ вынуть из груди сердце‚ разрезать на четыре части и прибить каждую к столбам по городу". В заупокойной молитве‚ написанной по этому поводу‚ взывала к небесам вся община Заславля: "Боже милосердный в небесах‚ дай безмятежный покой в рядах святых душам святых... Земля‚ не закрывай их кровь‚ и пусть не умолкнет их вопль‚ пока не увидит Господь с небес!"

В 1753 году в Житомире был инсценирован новый ритуальный процесс. Тринадцать обвиняемых приговорили к смерти: им обмотали руки паклей и подожгли‚ затем провели через весь город к месту казни‚ четвертовали‚ обезглавили и головы развесили на кольях. Трое обвиняемых согласились креститься под угрозой мучительной казни; их обезглавили и в торжественной процессии в честь новообращенных привезли в гробах в костел – "при громадном стечении панов‚ обывателей и военных". И теперь уже евреи Житомира взывали к небесам в заупокойной молитве: "Доколе будешь молчать‚ Господи‚ и прощать проливающим невинную кровь праведников?!. "

Затем возникло новое ритуальноеобвинение‚ и евреи послали в Рим особого уполномоченного‚ который просил папу "оказать его несчастным иноверцам милость и защитить их от притеснений‚ тюремных заточений‚ пыток и смертных казней". Кардинал Лоренцо Ганганелли составил особую записку в защиту евреев и напомнил‚ что те же самые обвинения выдвигали некогда язычники против первых христиан. Папа римский предостерег польское духовенство от подобных обвинений‚ однако в 1790 году в Гродно осудили раввина Эльазара за то‚ что он якобы убил христианскую девушку. Его приговорили к четвертованию‚ но король Станислав Август не утвердил приговор. "Я не допущу‚ – сказал он‚ – подобной бойни в моем государстве". Когда же ему заявили‚ что казнь всё равно состоится‚ король уехал из города за день до этого. Несчастного казнили на городской площади в присутствии тысяч зрителей и нескольких евреев‚ которые пришли специально‚ чтобы произнести "аминь" на последнюю молитву мученика. Его тело разрезали на четыре части и развесили по городу в назидание другим‚ а на следующий день евреи с плачем похоронили его.

На его могиле написали: "Здесь покоится прах выдающегося ученого и знатного человека рабби Эльазара Святого‚ сына Шломо Вербловера. Он пролил свою кровь‚ публично освятив имя Господа. Да будет душа его вплетена в узел жизни!"

4

В 1700 году началась двадцатилетняя Северная война‚ сопровождавшаяся гражданской войной в Польше. Русские армии Петра I в союзе с войсками польского короля Августа воевали против шведского короля Карла XII и поддерживавших его сторонников Станислава Лещинского. Это была долгая война‚ и велики были страдания еврейского населения‚ оказавшегося между двух огней. И та и другая сторона облагали их чрезвычайными налогами и контрибуциями; пострадала во время осады община Познани‚ пострадала община Львова; солдаты и казаки грабили еврейское население в городах и местечках.

В то время Украина была разделена на две части: Малороссия‚ или левобережная Украина‚ принадлежала России‚ а правобережная Украина оставалась за Польшей. Православное крестьянское население правобережной части‚ закабаленное католической шляхтой‚ видело в еврее-арендаторе чужака-нехристя‚ ставленника панов‚ и потому повторилось то же самое‚ что было прежде‚ во времена народных восстаний. С первых лет Северной войны появились отряды казаков и бунтующих крестьян на Киевщине‚ Волыни и Подолии. В Баре‚ Немирове‚ Полонном‚ Заславле и других местах они нападали на польскую шляхту и евреев. В 1702 году атаманы Самусь и Палей захватили Богуслав‚ Корсунь‚ Лысянку‚ Белую Церковь и перебили поляков и евреев. По Украине бродили казацкие и крестьянские отряды – гайдамаки‚ к которым присоединялись мещане‚ шляхта‚ "других наций беспокойные люди", даже крещеные евреи‚ и все вместе они нападали на помещичьи усадьбы‚ еврейские корчмы и местечки.

В 1734 году на Украину вступили русские войска‚ чтобы поддержать вновь избранного польского короля Августа III против его соперника Станислава Лещинского. Призыв русских действовать против шляхетской партии Лещинского был подхвачен на Украине‚ и с лозунгом "Дана воля грабить жидов и убивать ляхов" гайдамацкие отряды снова поднялись против панов и евреев. Запорожская Сечь не выступала на стороне гайдамаков и временами боролась с ними‚ но она дала много участников этого движения. Атаман Верлан совершал набеги на Подолию и Волынь якобы от имени русской императрицы Анны Иоанновны‚ и от его отрядов особенно пострадали общины Шаргорода‚ Меджибожа‚ Хмельника и Полонного. Когда Август III прочно утвердился на престоле‚ польская шляхта с помощью русских солдат попыталась усмирить гайдамаков‚ но волнения продолжались. Атаманы Грива‚ Медведь‚ Харек‚ Игнат Голый со своими отрядами совершали налеты на Корсунь‚ Погребище‚ Павлочь‚ Рашков‚ Гранов и другие города. Путешествовавший через те края иностранец записал в своем дневнике: "Эта страна плодородна и приятна‚ но малолюдна‚ будучи подвержена набегам татар и гайдамаков‚ которые приносят величайшиеразорения... Знающие довольно этих разбойников..., уверяли меня‚ что это – скопище бродяг‚ состоящее из множества дурных людей разных народов‚ которые убегают из своих мест‚ чтобы спастись от руки правосудия".

В 1740 году поднял бунт атаман Вощило. К его отрядам примкнули крестьяне и мелкие шляхтичи‚ и они стали грабить города и местечки в районе Быхова‚ Кричева и Мстиславля. Васько Вощило‚ называвший себя "великим атаманом" и "внуком Богдана Хмельницкого"‚ указывал в своих воззваниях‚ что цель его восстания – не бунт против правительства и шляхты‚ а "истребление жидовского народа и оборона христианства". Были и другие атаманы‚ которые со своими отрядами убивали и грабили на проезжих дорогах панов и евреев‚ разоряли местечки и с награбленной добычей уходили на русскую сторону‚ за Днепр. Порой по требованию польских властей русские выдавали гайдамаков‚ но чаще всего они ускользали от наказания. Эти отряды разорили Винницу‚ Гранов‚ Фастов‚ Умань‚ Радомышль‚ Летичев‚ Мошны.

Сохранились показания взятых в плен гайдамаков. Казак Андрей Суляк сообщил‚ что в тех местах‚ где он побывал со своим отрядом‚ "уже не оказалось ни одного еврея‚ так как здесь раньше побывали запорожские казаки... Жалованья же никакого казаки не получают‚ но им позволено грабить евреев и ляхов и убивать первых". Казак Петр Демьянович показал‚ что в Замехове они нашли на берегу реки‚ в тростниках‚ двух спрятавшихся евреек‚ которых и убили. Казаки удивлялись небрежности своих предшественников‚ говоря: "Что это за казаки‚ по уходе которых еще оказываются ляхи‚ жиды и ксендзы; после нас ничего уже не останется‚ всех перебьем".

5

В 1764 году польским королем был избран Станислав Август Понятовский. Россия потребовала‚ чтобы православным подданным Польши были предоставлены религиозная свобода и политические права‚ и русский посол угрозами вынудил сейм принять закон о равноправии православных граждан Польши. Часть шляхты и духовенства воспротивились этому и образовали Барскую конфедерацию для защиты католической веры и древних шляхетских свобод. Соединенные русско-польские войска выступили против конфедератов и разбили их‚ и в это же время вспыхнуло на Украине восстание гайдамаков и православного крестьянства.

Это началось в 1768 году‚ и на этой стадии гайдамацкое движение известно под названием Колиивщины. Современник событий писал в том году: "Сообщаю вам‚ дорогой мой друг‚ о великом несчастье‚ постигшем Украину. Бунт изменников‚ известный под именем гайдаматчины‚ начался в селе Жаботине‚ где жил рабби Авремель‚ известный вам. В том селе умерщвлено было семьдесят человек‚ в том числе и жена рабби. Распороли живот‚ а плод вынули живым... Затем опустошительное движение гайдамаков распространилось по всей Украине. Горе глазам видящим и ушам слышащим это!.. Мы бежали в субботу и нарушили почти все субботние постановления. Мы бежали и потеряли всякие вести один о другом. Мы лишились всего нашего состояния. Стыдно сознаться‚ до чего мы дошли: многие умирали от голода и жажды. Несколько тысяч не были даже погребены‚ а сделались добычей свиней и собак. Избави нас‚ о Господи! От великого горя не могу писать вам... "

Во главе Колиивщины встал запорожец Железняк‚ а идейным вдохновителем был православный монах Мельхиседек Значко-Яворский. Он побывал в Петербурге и якобы получил "золотую грамоту" от императрицы Екатерины II на право избивать поляков и евреев. В грамоте было сказано: "Так как мы ясно видим‚ с каким презрением и бесстыдством поступают поляки и жиды с нами и с нашей православной религией... то даем приказ и повелеваем Максиму Железняку‚ полковнику и командующему в наших землях Низового Запорожья‚ вступить в пределы Польши... чтобы вырезать и уничтожить с Божьей помощью всех поляков и жидов‚ хулителей нашей святой религии... Дано в Санкт-Петербурге. Екатерина". И хотя императрица объявила впоследствии‚ что грамота была подложной‚ всюду‚ где появлялись гайдамаки‚ они зачитывали эту грамоту и поднимали народ на войну. С лозунгом истребления всех поляков‚ а также евреев "от Нухима и до Боруха" гайдамаки напали на Жаботин‚ Черкассы‚ Смелу‚ Корсунь‚ Канев. Затем подошла очередь Тетиева‚ Рашкова‚ Липовцов‚ Тульчина. Везде грабили и убивали‚ не пропуская ни одного. Очевидец писал: "В Лысянке мы нашли на одной виселице трупы ксендза‚ шляхтича‚ еврея и собаки с надписью: "всё одна вера".

Особенно привлекал гайдамаков город Умань‚ принадлежавший графу Потоцкому. Надеясь на крепостные стены‚ многие беглецы сбежались в Умань в страхе перед гайдамаками‚ переполнили город и массами расположились за его стенами. Губернатором был поляк Младонович‚ а отрядом казацкой милиции‚ что защищала город‚ командовал сотник Гонта. Когда Железняк подошел к Умани‚ Гонта с казаками перешел на его сторону и перебил всех беглецов‚ что расположились за стенами. После этого Железняк и Гонта напали на город. В первый день штурма поляки и евреи дружно оборонялись на городских стенах под командой землемера поляка Шафранского. Дочь губернатора вспоминала впоследствии: "Шафранский выбивался из сил‚ стараясь везде поспеть. Он раздал ружья евреям‚ чтобы они через палисад отбивались от крестьян... Помню‚ я видела жидов с опаленными бородами и пейсами‚ охотно стреляющими и защищающимися. Могу сказать‚ что только одни жиды и защищались..."

Гайдамаки убедили губернатора‚ что поляков они не тронут‚ вошли в город и напали на евреев. Началась резня‚ которая продолжалась трое суток. Жестокость гайдамаков поставила Уманскую резню наравне с самыми ужасными проявлениями массовых преступлений. По приказу Гонты трупы было запрещено хоронить‚ их бросали в колодцы и отдавали на съедение собакам. Покончив с евреями‚ гайдамаки принялись за поляков. Губернатор Младонович перед смертью напомнил Гонте‚ что тот клялся пощадить ему жизнь‚ но Гонта на это ответил: "Ты тоже изменил своему слову‚ данному евреям‚ не выдавать их мне". Всего в Умани погибло около двадцати тысяч поляков и евреев. Затем гайдамаки вышли из города‚ устроили на поле табор и‚ поделив между собой богатую добычу‚ пьянствовали непрерывно в течение двух недель.

В еврейском свидетельстве об Уманской резне сказано: "Все евреи заперлись внутри синагоги... и начали защищаться. Один из них‚ по имени Лейба‚ выхватил меч у разбойника и убил двадцать врагов; другой‚ некто Мозес Мокер‚ защищаясь отчаянно‚ убил их тридцать. Наконец‚ разбойники... привезли пушку и ядрами стреляли по синагоге. Тысячи евреев лишились там жизни‚ но они сделались мучениками за веру. Одна женщина по имени Брейла‚ опасаясь‚ чтобы после ее смерти дети не были обращены в другую веру‚ утопила их в реке... Убийцы топтали младенцев на глазах их матерей‚ живых детей вбивали на острия пик и с торжеством носили по улицам‚ как бы празднуя победу..." Другой еврейский летописец писал: "Разложив на полу свиток Торы‚ они (гайдамаки) стали топтать его ногами и резать на нем евреев. Резня была так велика и ужасна‚ что кровь зарезанных стояла в синагоге выше порога. Потом гайдамаки вынесли из синагоги свитки Торы‚ разложили их по улицам и верхом проезжали по ним". А в актах Уманского Базилианского монастыря сказано так: "Страшно было видеть их (евреев)‚ плавающих в собственной крови‚ без рук‚ без ушей‚ обнаженных‚ которых добивали собравшиеся из ближайших сел поселяне... Тут даже женщины‚ ожесточенные примером мужей‚ дубинами‚ ножами‚ лопатами‚ серпами резали и убивали‚ и даже детей своих к этим жестокостям принуждали".

Покончив с Уманью‚ гайдамаки отправились в Балту‚ куда бежали уманские евреи‚ и убили их там. Затем они пошли в Бендеры‚ где тоже грабили и убивали. Но это уже были последние их дни. Гайдамаков усмирила Россия‚ которая опасалась‚ как бы восстание не перекинулось на левобережную Украину. Железняка‚ русского подданного‚ сослали в Сибирь. Семьсот гайдамаков повесили на пути от Умани до Львова. Гонту подвергли ужасным пыткам и казнили. И на этом гайдаматчина закончилась.

В память о резне в Умани была установлена особая молитва‚ которую читали ежегодно в уманских синагогах в пятый день месяца таммуз: в тот день гайдамаки напали на Умань. В память тех страшных событий были составлены многие "кинот" – плачи‚ и в одном из них под названием "Плач на бедствия украинские" описывались несчастья того периода:

Отче небесный! Как мог Ты взирать‚
Чтобы евреи украинские претерпели такие бедствия?..
Да предстанут пред Тобой злодеяния гайдамаков‚
Владыка мира!
Помоги всем‚ кто за нас заступился‚ – аминь!

В 1672 году турки захватили Подолию и назначили Юрия Хмельницкого‚ младшего сына Богдана Хмельницкого‚ гетманом над правобережной Украиной с резиденцией в Немирове. Когда богатый еврей Аарон женил своего сына‚ не испросив разрешения у гетмана‚ тот повелел привести его к себе‚ но Аарон бежал. И тогда по приказу Хмельницкого жена Аарона была "живая облуплена"‚ то есть с нее содрали кожу. Аарон поехал в Каменец-Подольский, пожаловался на Хмельницкого паше‚ а тот сообщил об этом в Стамбул. По указу из Стамбула Юрия Хмельницкого вызвали в Каменец и устроили очную ставку с Аароном. Хмельницкий не смог оправдаться и по решению суда был казнен.

***

Сохранились записи путешественников семнадцатого века по Польше и Литве. Один из них в городке под Варшавой наблюдал пожар в еврейском квартале: "Я бы насмешил‚ – писал он‚ – если бы начал рассказывать‚ какой они подняли гвалт‚ как колотили их раздраженные христиане". Еще он писал: "Больше всего (в Минске) жидов с их синагогами. Внося аккуратно магнатам огромные подати и будучи через это весьма полезны‚ они обладают и немалой свободой... На границе Литвы с Московией... торгуют всё больше жиды. Скупая дешево меха из соседней Московии‚ они продают их в Польше с огромным барышом. Тут крайний предел их торговой деятельности: в Московию они и показаться не смеют".

А другой путешественник отметил в записях: "Большая часть жителей города (Белая Церковь) – поляки; между ними находится много жидов‚ которые содержат шинки и умножают откупами государственные доходы. Мало имеется деревень‚ в которых бы не было жидов‚ а это великое счастье для чужестранцев‚ которые без них не знали бы‚ где приютиться".

***

В жалобе польского дворянина за 1708 год говорится о том‚ что межирицкий мещанин Григорий Пащенко грабил и бесчинствовал‚ среди прочего – напал на корчму‚ связал еврея‚ бил его‚ топтал ногами‚ прикладывал саблю к шее‚ грозя отрубить голову‚ если тот не укажет‚ где у него хранятся деньги. Затем он погнался за другим евреем‚ но тот успел броситься в пруд‚ и пули из пистолета в него не попали. Пащенко отправился в замок грабить пана‚ а еврей‚ выбравшись из пруда‚ уговорил мужиков пойти с ним спасать пана. Вскоре толпа мужиков‚ наломав в лесу дубин‚ во главе с евреем двинулась к замку. А межирицкий мещанин Григорий Пащенко отправился в корчму‚ набрал ведро водки и предался пьянству.

В дневнике некоего Петра Апостола записано в 1725 году: "В польском праве... исключаются из судебной должности: отлученные от церкви‚ схизматики‚ евреи‚ бесчестные люди и незаконнорожденные‚ так как неприлично облекать каким-либо достоинством человека‚ чем-либо запятнанного".

***

После гайдамацких погромов второй половины восемнадцатого века многие евреи бесприютно бродили по польской Украине в поисках пропитания‚ и известен случай‚ когда десять вооруженных человек под предводительством Майорки Шимановича грабили местное население. В судебном акте сказано‚ что однажды они пришли в дом помещика под видом странствующих купцов. Не застав хозяина‚ они поспешили в соседнее местечко‚ потому что наступала суббота‚ а грабители собирались провести ее так‚ как это полагается благочестивым евреям. В ночь на воскресенье они вернулись‚ убили помещика‚ ранили его жену и ограбили дом.

***

В середине восемнадцатого века жил в Бердичеве проповедник общины по имени Либер‚ или – как его называли – Либер Великий. Это был очень высокий человек; у него были густые брови, которые почти закрывали глаза, и когда Либер хотел посмотреть на кого-нибудь, он поднимал брови руками, а затем они снова спадали ему на глаза. Либер уединялся от людей‚ всё время посвящал занятиям кабалой‚ в которой приобрел большие познания‚ и евреи Бердичева смотрели на него‚ как на святого праведника‚ которого Всевышний приблизил к себе и открыл ему Свои пути. Баал Шем Тов говорил о нем: "Бывают праведники, которые получают откровение от пророка Элиягу; с Либером происходит обратное: пророк Элиягу получает откровения от Либера".

Однажды князь‚ владелец города‚ проезжал через лес и увидел еврея‚ молившегося под деревом. Князь подозвал его к себе‚ но Либер не тронулся с места. Рассердился князь и велел кучеру бить еврея кнутом‚ но тот будто не чувствовал боли и продолжал молиться с тем же воодушевлением‚ что и раньше. Князь был поражен этим и‚ возвратившись домой‚ послал за Либером‚ чтобы извиниться перед ним. Но тот заявил‚ что он простит князя при одном условии: если князь подарит еврейской общине то место‚ на котором он‚ Либер‚ молился‚ чтобы построить там синагогу. Князь согласился‚ и на том самом месте была построена большая синагога‚ которая потом‚ когда город разросся‚ оказалась в центре Бердичева. Она так и называлась – синагога Либера.

Вплоть до начала двадцатого века евреи приезжали из разных мест, чтобы совершить омовение в микве Либера Великого; они верили, что вода в этом ритуальном бассейне излечивает глазные болезни.

***

На старом еврейском кладбище города Луцка до конца девятнадцатого века сохранялся памятник мученику‚ которого четвертовали за отказ креститься. На камне была надпись: "Памятник над могилой святого‚ который принял ужасные муки и прославил великое и могучее имя Всевышнего. Ученый по имени Иегуда Зеэв Вольф‚ сын рабби Товии‚ вознесся на небо в день субботний и принял свой приговор с горечью. 28 таммуза 522 года (июль 1762 года)".

***

В 1768 году руководители общины Могилева-Подольского писали в своем обращении к местным евреям: "Бедственное время наступило для Яакова; одна беда следует за другой... Мы идем ощупью‚ как слепцы в потемках‚ мы беднеем изо дня на день‚ нас ведут‚ как овец‚ на заклание; мы стали притчей между народами‚ на нас кидают жребий‚ как на брошенную вещь в пустыне... Бог да воззрит на страдание наше‚ да скажет Он нашим бедствиям: довольно! Да поведет Он нас поскорее в землю нашу и через глашатая мира возвестит мир в наших пределах!"

***

В еврейском источнике за 1769 год сказано: "Жил в то время на Украине один старик‚ благочестивый и знаменитый ученый‚ который предостерег все общины от надвигающихся бедствий после первого же разбоя в городе Жаботине. Он напомнил‚ что после резни Хмельницкого решили тогда польские‚ литовские и турецкие евреи и обязали всех клятвой‚ под страхом отлучения‚ не селиться больше на Украине. Однако евреи жили там‚ наживали имущество‚ и потому этот старик запрещал евреям брать что-либо с собой из заклятого имущества. И так‚ говорил он‚ если вы послушаетесь меня и‚ убегая‚ не возьмете с собой своих достатков‚ то спасетесь от угрожающего вам несчастья. А кто пожалеет свое имущество‚ тот погибнет... Как этот старец предсказывал‚ так и сбылось. Послушавшие его совета – уцелели‚ а кто захватил с собой пожитки‚ даже самые незначительные‚ были умерщвлены: одни удушены‚ некоторые сожжены‚ а другие забросаны камнями. И всё это передал нам человек‚ заслуживающий доверия".

назад ~ ОГЛАВЛЕНИЕ ~ далее