СУДЬИ, ЦАРИ И ПЕРВЫЕ ПРОРОКИ ИЗРАИЛЯ

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ПЕРВАЯ КНИГА ШМУЭЛЯ

завершение

«И снизошел дух Господа на Давида с того дня и дальше…»

Мама говорит: «У желанного моего,
У сына моего золото волос,
Золото волос у сына моего».
А на улице не дают мне прохода – Рыжий!

Но там, в небесах, дворец в райском саду,
И царский трон в том дворце,
И сидит на троне царь Давид,
Жезл в руке у него.

А из-под короны выбиваются локоны,
Золотые локоны царя Давида,
Золотые его локоны!
Красноватого оттенка они.

И скажет мне царь Давид:
«Подойди-ка сюда, мой малыш,
Крохотный, неприметный ты мой,
Видишь – я тоже Рыжий».

Мирьям Ялан-Штекелис, израильская поэтесса

«ГОСПОДЬ ИСПЫТЫВАЕТ ПРАВЕДНИКА»

Сказал Бог Шмуэлю:

«До каких пор будешь ты печалиться о Шауле?.. Наполни рог твой маслом и иди, – пошлю Я тебя к Ишаю в Бейт Лехем, ибо среди сыновей его увидел Я царя для Себя».

Бейт Лехем (в переводе с иврита – Дом хлеба) расположен к югу от Иерусалима, в наделе колена Иегуды. Получив повеление Господа, Шмуэль заколебался, что так естественно для человека: «Как я пойду? Ведь услышит Шауль и убьет меня».

Бог принял во внимание его опасения и дал пророку практический совет: взять с собой теленка, как будто идет он в Бейт Лехем принести жертву Господу, а на самом деле – помазать того, «о ком скажу Я тебе».

Шмуэль воспользовался советом, благополучно пришел в город и оказался в доме Ишая, у которого было восемь сыновей и две дочери. Там он увидел Элиава, старшего сына Ишая, высокого, красивого видом своим, и подумал: «Не иначе этот перед Богом, помазанник Его».

Но Бог ответил ему: «Не смотри на внешность и высоту роста его, ибо отверг Я его… Человек видит глазами, а Господь видит то, что в сердце».

Позвал Ишай Аминадава, второго своего сына, показал его Шмуэлю, но сказал пророк: «И этого не избрал Господь». Так же было с третьим сыном, с четвертым, пятым, – семь сыновей увидел пророк, повторяя про каждого: «И его не избрал Господь».

«Все ли это сыновья твои?» – спросил Шмуэль.

Ответил Ишай: «Остался еще младший, вот он пасет овец». – «Пошли за ним, и пусть приведут его».

Ничто, казалось, не предвещало события, которому предстояло произойти в Бейт Лехеме, в доме Ишая. Младший сын в этой семье был простым пастухом. Звали его Давид, год за годом проводил он на пастбищах, где овец подстерегали дикие звери.

Постоянная опасность выработала в Давиде силу и ловкость, смелость и хладнокровие, необходимые для борьбы с хищными животными. Одиночество в отдаленных, безлюдных краях предоставляло немало времени на размышления, способствовало сосредоточенности и созерцательному настроению, которые приблизили его к Богу, превратили в поэта-псалмопевца.

Через многие века сказал рабби Нахман из Брацлава: «Знай, что у каждого пастуха есть своя, особая песня, связанная с теми травами и местами, где он пасет скот… Каждая травинка и каждое место поют свою песню… а из их песнопений складывается песнь пастуха… Давид был пастухом».

На пастбищах травянистых Он укладывает меня,
на воды тихие приводит меня.
Душу мою оживляет,
Путями справедливости ведет меня…
ради имени Своего.

Из двадцать третьего псалма Давида

«Господь испытывает праведника…», – и Давид прошел испытания. Защищал стада от нападения диких животных, заботился о новорожденных ягнятах, выводил овец с поврежденными от старости зубами на пастбища с мягкой травой, молодым овцам давал более жесткий корм, потому и решил Бог: «Ты будешь пасти народ Мой, Израиль».

Давида привели к Шмуэлю, и встал перед ним молодой рыжеволосый мужчина «с красивыми глазами, хорош на вид». Сказал Господь пророку: «Встань, помажь его, ибо это он».

«Взял Шмуэль рог с маслом, помазал его… И снизошел дух Господа на Давида с того дня и после».

Давиду, сыну Ишая, исполнилось в тот момент двадцать девять лет.

Так вошел в историю (и в наше повествование) прославленный царь из колена Иегуды, о котором будем рассказывать и рассказывать.

Почему волнуются народы,
и племена замышляют тщетное?..
Господь сказал мне:
сын Мой ты, сегодня Я родил тебя.
Проси Меня, и Я дам народы в наследие тебе,
во владение тебе – края земли.
Сокрушишь их жезлом железным,
как сосуд горшечника, разобьешь их…

Из второго псалма Давида

«ТВОЙ НАРОД – МОЙ НАРОД…»

Генеалогическое древо Давида, второго царя Израиля, указано в Книге Рут, одной из книг Танаха. Она начинается такими словами: «Случилось это в дни, когда правили судьи, и голод был в стране…»

Был голод на земле Израиля, один из десяти самых страшных, которые навел Бог на землю во все времена, – так утверждает мидраш. А потому из Бейт Лехема ушла в Заиорданье семья, чтобы «пожить на полях Моава», к востоку от Мертвого моря. Главу семьи звали Элимелех, жену его – Наоми, сыновей – Махлон и Кильон (имена сыновей предсказывали их печальный конец: Махлон – можно перевести с иврита как болезненный, Кильон – недолговечный).

Вскоре Элимелех умер, а сыновья взяли в жены моавитянок – Орпу и Рут (Руфь). Прошло время, «умерли также они, Махлон и Кильон», не оставив потомства, а Наоми, их мать, решила вернуться на родину, в Бейт Лехем.

Сказала Наоми невесткам: «Возвратитесь каждая в дом своей матери».

Орпа попрощалась с ней и ушла (впоследствии, указывает агада, она вела распутную жизнь, родила неизвестно от кого четырех сыновей; Гольят, один из ее потомков, жил среди филистимлян, – рассказ о нем в следующей главе).

А Рут ответила на уговоры Наоми:

Не понуждай меня покинуть тебя…
Куда ты пойдешь, туда и я пойду,
где ты заночуешь, там и я заночую,
твой народ – мой народ,
и твой Бог – мой Бог.
Где ты умрешь – там и я умру,
там погребена буду.

Наоми пыталась отговорить невестку, ссылаясь на многие заповеди, которые евреи обязаны соблюдать, но это не изменило ее решения. Рут приняла веру народа Израиля и его судьбу.

Две вдовы – старая и молодая, Наоми и Рут – пришли в Бейт Лехем «в начале жатвы ячменя», и не было у них средств к пропитанию. «Сказала Рут-моавитянка Наоми: Пойду я в поле, буду собирать колосья… Сказала она ей: Иди, дочь моя».

По законам Торы у каждого неимущего есть право подбирать колосья вслед за жнецами. «А когда будете жать жатву на земле вашей, не дожинай до края поля твоего, опавшего при жатве твоей не подбирай… бедному и пришельцу оставь их».

Рут оказалась на поле Боаза, родственника Наоми, который обратился к ней с такими словами: «Поведали мне обо всем, что сделала ты для свекрови своей… Оставила отца и мать, землю родины твоей и ушла к народу, какого не знала вчера».

Опустим подробности Книги Рут, процитируем лишь ее завершение:

Взял Боаз Рут, и стала она его женой,
вошел он к ней, дал Бог ей зачатие,
и родила она сына…
И нарекли его именем Овед,
Отец он Ишая, отца Давида.

Рут-моавитянка стала прабабушкой царя Давида, – какова же родословная Боаза, его прадедушки?

В Книге Рут сказано и об этом.

Боаз – седьмое поколение от Иегуды, сына праотца Яакова, и Книга Рут завершается такими словами:

А Боаз родил Оведа,
а Овед родил Ишая,
а Ишай родил Давида.

Таким образом, Давид – десятое поколение Иегуды по мужской линии; так сбылось предсказание Яакова: «Не отойдет скипетр от Иегуды…» Машиах (Мессия), который явится в конце дней, тоже будет из рода Давида.

Пророк Ирмиягу предрекал: «Вот, наступят дни, — сказал Господь, — когда взращу Я Давиду праведного потомка, и будет он (Машиах) царствовать, будет мудр и удачлив, станет вершить суд и правду на земле».

Рабби Элиэзер разъяснил: «Боаз сделал свое дело, Рут – свое, Наоми – свое. Сказал Всевышний: "И Я сделаю свое…"»

Рут родилась в семье царя Моава; было ей сорок лет, когда она пришла в Бейт Лехем, где дожила до глубокой старости – так утверждает агада (в ее честь назван астероид Рут, обнаруженный в 1914 году).

Из еврейской традиции следует, что Книгу Рут написал пророк Шмуэль. Абрам Эфрос, ее переводчик (1925 год): «Быть может, в самом деле, ничего более прозрачного и простого, нежели эти несколько страниц, гений древнееврейской прозы не создал».

СИЛА ПРИВОДИТ К ПАДЕНИЮ

Шауль не знал о том, что пророк уже помазал Давида на царство.

Он помнил лишь слова Шмуэля: «Отверг Он тебя, не быть тебе царем над Израилем», а потому стал удручен, раздражителен, подвержен вспышках неудержимого гнева.

Музыка способна излечивать, утишать мятущуюся душу, и повелел Шауль: «Найдите мне человека, хорошо играющего, и приведите его ко мне».

Сказал один из приближенных: «Видел я сына Ишая из Бейт Лехема, умеющего играть, сильного, смелого и воинственного, сообразительного, привлекательного, а Бог с ним».

Привели Давида к Шаулю, и когда тот пребывал в подавленном состоянии, Давид брал в руки кинор – струнный инструмент, играл на нем, «и становилось легче Шаулю, злой дух отступал от него».

Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!
      Вот арфа золотая:
Пускай персты твои, промчавшися по ней,
      Пробудят в струнах звуки рая.
И если не навек надежды рок унес,
      Они в груди моей проснутся,
И если есть в очах застывших капля слез –
      Они растают и прольются.

Михаил Лермонтов, «Еврейская мелодия»
, из Байрона

Шауль полюбил музыканта, приблизил к себе, и стал Давид его оруженосцем. Но всё также возвращался в отцовский дом, пас овец в безлюдный краях, где поджидали опасности, чтобы опять – по призыву царя – услаждать его игрой на киноре.

Но снова…

…снова и снова…

…в который уж раз…

…поднялись филистимляне на войну с Израилем, разбили лагерь на возвышенном месте к западу от Иерусалима.

А на противоположной возвышенности встал Шауль со своими воинами, – разделяла их долина фисташковых деревьев.

Так они стояли друг против друга, не начиная нападения, потому что каждой стороне пришлось бы подниматься на каменистую вершину под градом стрел и атаковать укрепленные позиции врага.

В один из дней вышел из своего лагеря филистимлянин, спустился в долину и закричал израильтянам: «Зачем вам всем выходить на сражение?.. Выберите у себя человека, и пусть он сойдет ко мне».

Это был Гольят (Голиаф), воин огромного роста и непомерной устрашающей силы.

На его голове сверкал медный шлем, теле покрывала чешуйчатая кольчуга из медных пластин, на ногах – медные наколенники, в руке он держал увесистое копье с железным наконечником. Был у него тяжелый меч в ножнах и дротик для метания: доспехи гиганта весили не менее пятидесяти килограммов, а с оружием намного больше.

Еще сказал Гольят: «Если он (ваш воин) сможет сразиться со мной и поразит меня, то мы будем вам рабами, а если я одолею и убью его, вы станете нам рабами... Дайте мне человека, и мы сразимся один на один».

Услышал Шауль эти слова, услышали его воины и «устрашились», потому и заявил Гольят с насмешкой: «Осрамил я сегодня воинство Израиля».

Сорок дней подряд, утром и вечером, спускался Гольят в долину, приглашая на поединок. Шауль обещал одарить каждого, кто сразится с врагом, отдать свою дочь в жены, освободить его семью от податей, но израильтяне не решались выйти против Гольята, ибо не было среди них никого, равного по силе исполину.

Мощь Гольята сравнивали с мощью богатыря Шимшона. Вызывая на единоборство, Гольят похвалялся: это он шел в сражениях впереди всех, рассеивая израильтян, он захватил ковчег завета и убил Хофни и Пинхаса, сыновей первосвященника Эли.

Среди воинов Израиля были три старших брата Давида.

Ишай, их отец, поспросил сына отнести им хлеб, сыр и зерно, выяснить заодно, как себя чувствуют, – так Давида оказался в лагере Шауля и увидел Гольята, который призывал израильтян на поединок и глумился над ними.

Возмутился Давид: «Этот необрезанный… поносит воинов живого Бога!» Пришел он к Шаулю и сказал: «Раб твой пойдет и сразится с этим филистимлянином».

Шауль ответил ему: «Не можешь ты выйти на бой… ибо ты еще молод, а он воин с юности своей». Но Давид был уверен в победе: «Раб твой пас овец у отца своего. Льва и медведя убивал раб твой… Господь, который спасал меня от льва и медведя, спасет от руки этого филистимлянина».

«И сказал Шауль Давиду: иди, да будет Господь с тобой».

Облачили Давида в доспехи Шауля, надели на голову медный шлем, препоясали мечом перед боем, но он не мог передвигаться свободно в воинском снаряжении и снял его.

Шауль был на голову выше Давида, однако его доспехи пришлись юноше впору. Это было чудо, знак избранности: подозрительный Шауль встревожился, еще и поэтому снял Давид царские доспехи – утверждает мидраш.

Повторим слова Гольята: «Если он (ваш воин) сможет со мной сразиться и поразит меня, то мы будем вам рабами, а если я одолею и убью его, вы станете нам рабами…»

Давиду доверили судьбу народа Израиля. Взял он пращу и палку, положил пять камней в пастушью сумку и спустился в долину навстречу грозному исполину, облаченному в доспехи, которые сверкали на солнце.

Увидел Гольят молодого мужчину в одежде пастуха, без кольчуги, копья и меча, взревел яростно: «Разве я собака, что ты идешь на меня с палками?.. Подойди ко мне, я отдам плоть твою птицам небесным и зверям полевым».

Исход поединка, казалось, был предрешен, но ответил Давид Гольяту: «Ты вышел на меня с мечом, копьем и дротиком, а я иду на тебя с именем Бога воинств… В этот день предаст тебя Господь в руку мою, поражу тебя, сниму с тебя голову твою… И узнает вся земля, что есть Бог у Израиля».

Не напрасно сказано: сила приводит к падению.

Гольят был стеснен в движениях своими доспехами, а Давид побежал навстречу исполину, метнул камень из пращи, «вонзился камень ему в лоб, и упал (Гольят) лицом на землю». Встал Давид над поверженным телом, вынул меч врага из ножен и отсек ему голову.

Филистимлян поразила победа слабого над сильным: безоружный пастух с палкой и пращой убил опытного грозного воина, который наводил ужас на всех. Это означало, что Бог снова помог своему народу, – вражеский лагерь обратился в бегство, бросая оружие и доспехи.

Израильтяне преследовали их и поражали вплоть до городов Филистии, где те укрылись за оборонительными стенами, а затем вернулись в лагерь врага, взяли огромные трофеи. Меч Гольята Давид передал первосвященнику в город Нов; его хранили в Скинии – подтверждением чуда, которое Господь свершил для Израиля.

Меж братьями я меньший был,
В дому отца был самый юный.
Овец я в поле выводил,
Перстам моим привычны были струны…
Смеялся грозный Голиаф,
Глумился посредине стана.
Но, у него же меч отняв,
Я голову отсек у великана!

Валерий Брюсов,
из стихотворения «Псалом Давида»

Историк Иосиф Флавий (из книги «Иудейские древности»): в том сражении «из числа филистимлян пало до тридцати тысяч человек, вдвое большее количество их было ранено».

«С ТОГО ДНЯ И ПОСЛЕ»

Воины возвращались после победы над филистимлянами; женщины выходили навстречу с песнями и плясками, пересказывали одна другой: «Поразил Шауль тысячи их, а Давид – десятки тысяч».

Услышал Шауль эти слова, стало ему досадно, и проговорил он в гневе: «Дали Давиду десятки тысяч, а мне дали тысячи; (недостает) ему еще только царства. И невзлюбил Шауль Давида с того дня и после».

Так началась для Давида иная жизнь, полная опасностей, взлетов и падений, бегства в горы, пустыни и пещеры от вражды и зависти царя, который опасался возможного претендента, способного занять его место.

Расскажем по порядку.

Вернувшись в свой дом, Шауль был в подавленном состоянии, дурные предчувствия преследовали его, и снова позвали Давида, снова он играл на киноре, чтобы излечить царя. Злой дух овладел Шаулем, решил он вдруг: «Поражу Давида», метнул копье с малого расстояния, чтобы пригвоздить его к стене, но Давид увернулся и не пострадал.

«И стал Шауль бояться Давида, ибо Бог был с ним, а от Шауля отступил».

Удручен и подавлен бывает Шауль,
в томлениях духа бывает,
но есть у него патефон
по имени Давид,
по имени, по имени Давид –
есть у него патефон.
Крутится, крутится, крутится пластинка,
игла на ней патефонная,
игла размером с копье,
что проникает в сердце
и поражает всякую боль,
с болью и сердце она поражает.

Иегуда Амихай, израильский поэт

«И стал Шауль бояться Давида…», а Ионатан, старший его сын, «полюбил Давида, как душу свою». Отдал ему свой плащ, воинские доспехи наследника престола, меч и лук, что вызвало новые подозрения его отца.

Шауль поставил Давида во главе отряда и посылал отражать вылазки филистимлян. Победы в боях сопутствовали ему, воины доверяли своему командиру, смелому и осмотрительному, шли за ним без колебаний, – «увидел Шауль, что он удачлив очень, и устрашился его».

Были у царя и его жены Ахиноам четыре сына и две дочери, младшую из которых звали Михаль.

«И полюбила Михаль, дочь Шауля, Давида…»

«А Шауль подумал: отдам ее за него, станет она для него ловушкой…» И потребовал от Давида выкуп за невесту: крайнюю плоть от ста поверженных филистимлян (иными словами, пусть его воины убьют сто человек и удалят крайнюю плоть у их детородных органов).

Шауль полагал, скорее всего, что Давид погибнет в бою, а тот со своим отрядом поразил двести человек, принес их крайние плоти, и Михаль стала его женой. (Столь неблаговидный поступок, бросающий тень на царей Израиля, вряд ли вызовет симпатии у читателя, – отметим иное. Составитель Книги Шмуэля мог замолчать этот факт, однако его присутствие придает убедительность прочим событиям на ее страницах.)

Война с филистимлянами продолжалась.

Давид нанес им очередное поражение, враги бежали в страхе, но возрастала подозрительность Шауля, болезненное воображение не давало покоя, одолевали его мрачные предчувствия, страх и зависть к храброму воину, вспышки ненависти, затемнявшей рассудок, которые Шауль не мог сдержать.

«И стал Шауль врагом Давида на все дни».

Ионатан понял, что отец хочет избавиться от возможного соперника, а потому сказал ему: «Дела его очень для тебя хороши… Зачем тебе грешить… убивая Давида без причины?»

Поклялся Шауль перед лицом Бога, что не причинит зла Давиду, и снова он приходил к царю, играл на киноре, утишая его. Вновь злой дух овладел Шаулем, метнул в Давида копье, – тот увернулся, скрылся в ночи, а копье вошло в стену.

Шауль приказал слугам сторожить Давида возле его дома, чтобы схватить к утру, но Михаль предупредила мужа: «Если ты не убежишь… этой ночью, завтра будешь убит… Спустила Михаль Давида через окно, пошел он и убежал, и скрылся».

Спаси меня от врагов моих, Бог мой,
от восстающих на меня защити меня…
Подстерегают они душу мою,
собираются на меня жестокие
не за преступление мое и не за грех мой,
Господи…

Из пятьдесят девятого псалма Давида. Начальные его строки: «Когда послал Шауль (людей)… чтобы умертвить» Давида

Давид бежал из дома, а Михаль положила на кровать подобие куклы, накрыла ее одеялом и сказала слугам царя: «Он болен».

Приказал Шауль: «Принесите его ко мне на кровати, чтобы убить его».

Уловка Михаль раскрылась на глазах царя. «Почему ты обманула меня и отпустила врага моего?» – спросил он. А она ответила, утаив правду: Давид грозил расправиться с ней, если не поможет ему скрыться.

Любила Михаль Давида.

Любил ли Давид ее?

«ПОЧЕМУ ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ УБИТ ?..»

Через несколько дней Давид встретился тайком с Ионатаном, спросил с горечью: «В чем вина моя, в чем грех мой пред отцом твоим, что домогается он души моей?.. Один только шаг между мной и смертью».

Ответил Ионатан Давиду: «Всё сделаю для тебя».

Об одном только попросил Ионатан во имя их дружбы, словно предчувствовал близкую свою гибель: «Не лишай милости своей мой дом вовеки, даже когда истребит Господь всех врагов Давида с лица земли».

Начинался очередной месяц по еврейскому календарю, потому что на небе появился тонкий серп нарождающейся луны. Этот день (а порой и два дня) отмечали праздничной трапезой в доме Шауля, и никто из приближенных не имел права уклониться, чтобы его не обвинили в оскорблении царского достоинства.

Все уселись за стол, во главе которого возлежал царь, но ложе Давида пустовало. «И ничего не сказал Шауль в тот день, потому что подумал: это случайность…» Назавтра вновь собрались приближенные за праздничной трапезой, и вновь пустовало ложе Давида.

Спросил Шауль Ионатана: «Почему не пришел сын Ишая к трапезе, ни вчера, ни сегодня?»

Ответил Ионатан: «Отпросился у меня Давид в Бейт Лехем (в дом отца)… Поэтому он не пришел к царскому столу».

Разгневался Шауль на сына, вскричал при всех: «Изменник!.. Знал я, что выберешь ты сына Ишая на позор себе… Ибо во все дни, пока сын Ишая живет на земле, не упрочишься ты и царство твое. А теперь пошли за ним, и приведите его ко мне, ибо обречен он на смерть».

«Почему он должен быть убит, что он сделал?» – спросил Ионатан.

Вместо ответа Шауль замахнулся копьем, «чтобы поразить» сына, и понял Ионатан: решение отца бесповоротно – лишить Давида жизни.

Они встретились напоследок, Давид и Ионатан, плакали перед разлукой, «но Давид плакал сильнее», ибо предстояли ему долгие скитания, многие лишения на его пути. Сказал на прощание Ионатан: «Господь да будет между мной и тобой, между моим потомством и твоим потомством навеки».

Отношения Давида и Ионатана стали для последующих поколений примером верной и бескорыстной дружбы. Потому и указано: «Всякая любовь, зависящая от обстоятельств, проходит, когда эти обстоятельства меняются. Любовь, ни от чего не зависящая, не кончается никогда… Это любовь Давида и Ионатана».

Стоит непременно отметить: по сей день, в память их дружбы, дают мальчикам Израиля двойное имя – Давид Ионатан.

Ионатан вернулся к отцу, а Давид ушел в город Нов, где находилась Скиния. Первосвященника Ахимелеха встревожило его появление; приближенный царя, женатый на его дочери, явился без сопровождения, и он спросил обеспокоено: «Почему ты один и никого нет с тобой?»

Давид не мог раскрыть истинную причину и сказал в ответ: «Царь приказал мне: ”Пусть никто не знает о том, для чего посылаю тебя и что поручаю тебе”, – а юношам своим я указал место для встречи».

В Скинии, на столе, покрытом листовым золотом, лежали двенадцать «хлебов предложения»; их выпекали в шестой день недели из пшеничной муки тонкого помола, в строгом соответствии с Законом, и каждую субботу укладывали на стол перед Всевышним.

Давид был голоден, очень голоден. Следовало подкрепить силы к долгой дороге, и он попросил Ахимелеха: «Дай мне хлебов пять или что найдется».

Ответил первосвященник: «Нет у меня под рукой будничного хлеба, есть только хлеб святой; но воздерживались ли слуги (которые с тобой) от женщин?»

Сказал Давид: «Как вчера, так и третьего дня, со времени, как вышел я (в путь), не было среди нас женщин».

Хлебы предложения могли есть лишь священнослужители, в состоянии ритуальной чистоты, но Давид несколько дней голодал, существовала опасность для его жизни, – в таких исключительных случаях разрешается нарушить запреты Торы, и Ахимелех дал ему хлебы предложения. (Опасность для жизни вытесняет даже святость субботнего дня. «Можно нарушить ради человека одну субботу, чтобы он мог соблюсти еще многие субботы».)

Давид пришел без оружия и спросил: «Нет ли у тебя под рукой копья или меча?» Ахимелех отдал ему меч Гольята-филистимлянина, который хранился в Скинии, и Давид воскликнул, обрадованный: «Нет подобного ему!..»

Соглядатай известил Шауля, что первосвященник снабдил беглеца хлебом и оружием, – трагические последствия этого приведены в следующей главе.

Спасаясь от преследований Шауля, Давид пришел к филистимлянам в город Гат, где правил царь Ахиш, и встал перед ним, – не было у Давида иного выхода.

Ближайшие приближенные Ахиша оказались братьями Гольята – следует из мидраша.

Сказали они царю:

– Он убил нашего брата.

Ответил им:

– Гольят сам вызывал сыновей Израиля на поединок. Значит, понимал, что могут его убить, и шел на это.

Возразили братья Ахишу:

– Гольят обещал, что в случае его поражения филистимляне будут служить сыновьям Израиля как рабы. А потому встань с престола и уступи свое место, ибо он – царь этой земли.

Давид услышал их слова, понял, что новая смертельная опасность грозит ему, и «притворился перед ними безумным, буйствовал в их руках… пускал слюну по бороде своей».

Книга Шмуэля приводит слова Ахиша его приближенным: «Не хватает мне (своих) безумных, что вы привели этого буйствовать предо мной?»

В те дни потеряли рассудок жена и дочь Ахиша, потому он и сказал: «Не хватает мне (своих) безумных?..», – так утверждают законоучители. И их же слова: «Стало безумие причиной спасения Давида, отпустили его, и возрадовался он».

Рассказ из агады.

В один из дней Давид обратился к Богу с такими словами:

– Всё, что Ты сотворил, прекрасно, а мудрость прекраснее всего. Но зачем существует безумие? Нет ему места в мире Твоем. Что хорошего в сумасшедшем? Ходит по улице в отрепьях, дети бегут следом, люди смеются над ним. Это ли хорошо пред Тобой?

Ответил ему Всевышний:

– В сумасшествии ты не увидел смысла? Клянусь, оно потребуется тебе, Давид. Не только пожелаешь его себе, но станешь, как милости, вымаливать у Меня.

И когда нависла смертельная опасность в земле филистимлян, воззвал Давид к Господу:

– Услышь меня, Владыка мира!

– О чем просишь, Давид? – вопросил Господь.

– Господи, ниспошли мне юродство!

– Не сказал ли Я тебе, Давид: не пренебрегай сумасшествием – просить будешь?

Говорили мудрецы Израиля о милости Бога: «Он с теми, кого преследуют». И еще говорили: «Если злодеи преследуют праведников, если праведники преследуют праведников, даже если праведники преследуют злодеев, Бог с теми, кого преследуют».

«С ТОБОЙ МЫ, СЫН ИШАЯ…»

Давид ушел невредимым из Филистии и спрятался в пещере в наделе Иегуды.

«Собрались к нему все притесняемые, все теснимые и недовольные» – четыреста человек, которыми Давид командовал. Пришли к нему и его братья, а родителей Давид увел Заиорданье, к царю Моава: «Пусть отец мой и мать моя поживут с вами, пока не узнаю, что сделает мне Бог».

Вновь разгорелась болезненная подозрительность Шауля. Он обвинял в заговоре даже ближайших приближенных, которых наделил полями и виноградниками, поставил во главе сотен воинов. «Что же вы все сговорились против меня? И никто не открыл мне, что сын мой заключил союз с сыном Ишая?..»

В этот момент соглядатай – имя его Доэг – рассказал Шаулю о первосвященнике Ахимелехе, который снабдил Давида хлебом и оружием. Призвали первосвященника и всех служителей при Скинии – держать ответ перед царем, и сказал Шауль Ахимелеху: «Отчего вы вступили в заговор против меня, ты и сын Ишая, которому ты дал хлеб и меч?»

Ответил первосвященник: «Кто из всех слуг твоих верен тебе, как Давид?..» Но царь был неумолим: «Непременно умрешь ты, Ахимелех, ты и весь дом отца твоего!» И обратившись к слугам, повелел: «Убейте служителей Бога, ибо их рука с Давидом».

Никто не решился исполнить приказ, лишь Доэг-эдомитянин поднял на них меч, убил в тот день Ахимелеха, а вместе с ним восемьдесят четыре священнослужителя. (Ахимелех был правнуком первосвященника Эли, которому предрек Бог: «Не будет старика в доме твоем все дни».)

Затем Доэг отправился во главе отряда в город Нов и поразил всех, «от мужчины до женщины, от ребенка до грудного младенца, и вола, и осла, и козленка, и ягненка – острием меча».

Так повелел Шауль, чтобы устрашились израильтяне, и никто не посмел бы помогать Давиду, которого царь обрек на смерть.

В живых остался лишь Эвьятар, сын Ахимелеха, который бежал к Давиду. Тот принял его и сказал: «Я стал причиной (гибели) дома отца твоего. Останься со мной, не бойся… У меня ты будешь в безопасности».

Добавим к этому из мидраша.

Когда Господь сказал Шаулю: «Иди и порази Амалека, истреби всё, что у него, – от мужа до жены, от отрока до младенца, от вола до овцы», – взмолился Шауль:

– Господи! Если согрешил человек, чем повинно животное? Если грешны взрослые люди, чем дети виноваты?

Раздался Голос Небесный:

– Не будь слишком милосердным, Шауль!

А когда Шауль повелел Доэгу: «Ступай и умертви священнослужителей», Небесный Голос воззвал:

– Не будь чрезмерно жестоким, Шауль!

После разгрома в Нове Скинию перенесли в Гивон. Эвьятар взял из Скинии эфод – нагрудник первосвященника, благодаря которому он узнавал ответы на вопросы, обращенные к Богу.

Вскоре стало известно, что филистимляне подошли к городу Кеила в наделе Иегуды, грабили и разоряли его окрестности.

Давид призвал Эвьятара, с его помощью вопросил Бога: «Пойти ли мне и поразить этих филистимлян?»

Ответил Бог: «Встань, спустись в Кеилу, ибо Я предаю филистимлян в руку твою».

Давид со своим отрядом нанес поражение врагу, спас жителей и остановился у них на отдых. Город был обнесен стенами, откуда осажденные не смогли бы выбраться, – потому и обрадовался Шауль, собрав большое войско: «Предал его Бог в руку мою».

Давид вновь вопросил Бога: «Предадут ли старейшины Кеилы меня и людей моих в руки Шауля?» Ответил ему Бог: «Предадут».

«Встал Давид и люди его… вышли из Кеилы, пошли куда глаза глядят».

Давид и его воины расположились в пустыне Зиф, к югу от Хеврона. Присоединились к нему воины из колена Гада, «мужи доблестные, воинственные, владеющие щитом и копьем; лица у них – лица львиные, по быстроте подобны они газелям в горах».

Явились к Давиду и воины из колена Иегуды, а также из колена Биньямина, к которому принадлежал царь Шауль. Потому и спросил их Давид: «Если с миром пришли вы ко мне, чтобы помочь мне, будет сердце мое с вами, а если для того, чтобы обмануть меня, (предать) врагам моим… да увидит это Бог отцов наших и рассудит».

Ответил их военачальник: «С тобой мы, сын Ишая... ибо Бог помогает тебе!»

Давид принял их, и стало у него в отряде шестьсот человек.

Посетил его и Ионатан, сын Шауля, наследник престола, который признал за Давидом право на царство: «Не бойся, ибо не достанет тебя рука Шауля, отца моего, будешь ты править Израилем, а я буду вторым после тебя. Шаулю, отцу моему, тоже известно это».

«И заключили они союз перед Господом».

Только в одном ошибся Ионатан: «…а я буду вторым после тебя…», – его жизнь закончилась трагически, о чем расскажем в дальнейшем.

«РУКИ МОЕЙ НЕ БУДЕТ НА ТЕБЕ…»

Шауль ненавидел Давида, жаждал его гибели и неумолимо преследовал до последнего своего часа.

Пришли к нему жители пустыни Зиф, указали в подробностях, где скрывался Давид, даже пообещали: «Мы предадим его в руки царя», и отряды Шауля окружили Давида со всех сторон.

Положение стало безвыходным. «Чужие восстали на меня, жестокие искали души моей…», взывал Давид к Господу; в этот момент появился гонец с известием – филистимляне вторглись в Израиль, и Шауль снял осаду, поспешил навстречу врагу.

Давид ушел из пустыни и расположился со своим отрядом в Эйн Геди, на западном берегу Мертвого моря, где источники воды, корм для овец, естественные пещеры, в которых можно расположиться.

Но Шауль и там не оставил его в покое. Взял с собой три тысячи отборных воинов и отправился на розыски «по скалам, где живут горные козлы».

Давид – и с ним несколько человек – спрятались в двойной пещере Эйн Геди, в отдаленной ее части, куда вёл узкий проход. Опасность была велика, и он просил Господа:

Спаси меня от преследователей моих,
потому что они сильнее меня.
Выведи из стеснения душу мою,
чтобы славить имя Твое…

Случилось так, что Шауль зашел в пещеру для отправления естественных потребностей, но никого там заметил, несмотря на постоянную свою подозрительность.

Мидраш рассказывает: паук затянул паутиной узкий проход в дальнюю часть пещеры, где укрывался Давид и его воины, оттого Шауль ничего не заподозрил. Так сбылись слова Бога, сказанные Давиду: «Однажды ты убедишься, что и от паука бывает польза».

Еврейский закон требует: «Если кто-то пришел убить тебя, опереди и убей его». Потому и заявили воины Давиду: «Наступил день, о котором сказал тебе Господь: ”Вот Я отдаю тебе врага твоего в руку твою, сделай с ним, как правильно в глазах твоих”».

Давид незаметно подкрался к Шаулю, отрезал край верхнего его облачения, после чего сказал своим людям, удерживая их от расправы: «Не помилует меня Бог… чтобы я поднял руку на него, ибо он помазанник Господа».

Шауль вышел из пещеры и пошел прочь, ни о чем не догадываясь, но услышал голос, его окликающий: «Господин мой царь!» Оглянулся Шауль, увидел Давида у входа в пещеру, который поклонился ему до земли и сказал:

«Зачем тебе слушать речи людей, говорящих: ”Вот Давид замышляет зло против тебя?..” Предал тебя Бог сегодня в руку мою в пещере… Край верхней одежды твоей в руке моей… но не убил я тебя… а ты преследуешь душу мою, чтобы отнять ее. Рассудит Господь между мной и тобой, отомстит тебе Господь за меня, а руки моей не будет на тебе».

Спросил Шауль:

«Твой ли это голос, сын мой Давид?»

А затем громко заплакал и сказал тому, чьей смерти желал: «Ты справедливее меня, ибо воздал мне добром, а я воздавал тебе злом… Теперь я знаю, что ты непременно будешь царствовать, утвердится в твоей руке царство Израиля».

На прощание Шауль потребовал: «А теперь поклянись мне Господом, что не истребишь потомство мое после меня, не истребишь имя мое из дома отца моего».

«Поклялся Давид Шаулю. И пошел Шауль в дом свой…»

«БОГ – СВИДЕТЕЛЬ ВАМ…»

В тот момент произошло печальное событие, о которое следует рассказать.

Настал день – и пророк Шмуэль ушел из жизни. Случилось это в двадцать восьмой день весеннего месяца ияр по еврейскому календарю; было ему пятьдесят два года.

Умер тот, кого некогда позвал Господь: «Шмуэль, Шмуэль!» К кому пришел дар пророчества, не покидавший Шмуэля до последнего часа. Ответственность за народ лежала на плечах заступника Израиля, при жизни которого враги терпели поражения.

Это он – напомним – обращался к Богу с такой просьбой: «Господин всех миров! Разве Ты требуешь от человека еще чего-нибудь, если он уже сказал: "Согрешил я"? А ведь сыновья Израиля говорят пред Тобой: "Согрешили мы". Разве Ты не простишь им?»

Умер тот, чье имя упоминается в псалме рядом с именем Моше, величайшего пророка: «…призывали они Господа, и Он ответил им». Умер посланец Бога с непоколебимой верой, бескорыстный и бесстрашный перед лицом царя – пример подражания для пророков будущих времен.

«Когда рождается праведник, никто в мире не ощущает изменений, которые произошли после его появления на свет, а когда он умирает – это чувствуют все». Потому «собрался весь Израиль, оплакивали его и похоронили в доме его, в Раме».

Местом его погребения считается вершина холма, на северном въезде в Иерусалим – 885 метров над уровнем моря. С давних времен евреи собирали пожертвования на содержание гробницы Шмуэля, приезжали к ней из разных стран, чтобы помолиться в день его смерти.

Из письма пятнадцатого века: «Однажды арабы не пустили евреев молиться в зал гробницы пророка Шмуэля. Восстал навстречу им пророк, да пребудет память о нем в будущей жизни, сдавил горло притеснителя и сказал ему: ”Верни ключ евреям… потому что они сыновья мои, а не вы!” Тут же вернули ключи, и это я слышал, когда был там».

В шестнадцатом веке над гробницей еще можно было прочитать: «В Раме погребен Шмуэль и Элькана, отец его, и Хана, мать его…» В восемнадцатом веке турки построили над гробницей мечеть, куда евреям запрещали заходить. «Они приходили сюда в страхе, стояли снаружи мечети, но не могли войти внутрь».

После Шестидневной войны 1967 года евреи получили возможность посещать это место.

Крестоносцы назвали гору, где находится гробница пророка, Горой радости, – во время Первого крестового похода им впервые открылся оттуда вид на Иерусалим, Святой город.

За несколько лет до кончины Шмуэль обратился к народу с такими словами:

«Ходил я перед вами от юности моей до сегодняшнего дня… Взял ли я у кого-нибудь вола, взял ли я осла, обидел кого-нибудь и притеснил, из чьей-нибудь руки принял ли я подкуп и закрыл глаза свои на (дела) его?..»

Ответили ему: «Не обижал ты нас, не притеснял ты нас, не брал из руки человека ничего».

Еще сказал Шмуэль народу: «Бог – свидетель вам… что не нашли вы у меня в руке ничего» из чужого имущества.

Подтвердил Господь: «Свидетель».

Шмуэль записывал события до дня смерти; продолжили Книгу Шмуэля пророки Гад и Натан – рассказ о них в следующей части.

«ПРИДЕТ ДЕНЬ ЕГО, И ОН УМРЕТ…»

После примирения Шауля и Давида не осталось, казалось, ненависти в сердце царя.

Давида снова призовут в царский дом, снова станет ублажать Шауля игрой на киноре, – но уже шептались о том, что Шмуэль помазал Давида на царство, и вновь одолели Шауля мрачные предчувствия, болезненная подозрительность подталкивала его на необдуманные поступки.

Во второй раз пришли к царю жители пустыни, назвали место, где скрывался его враг, и отобрал Шауль три тысячи воинов, отправился с ними на поиски.

Бог, Бог мой Ты, Тебя ищу,
жаждет Тебя душа моя,
стремится к Тебе плоть моя
в земле пустынной, усталой и безводной…
А они ищут души моей, чтобы погубить ее…

Из шестьдесят третьего псалма Давида.
«Когда был он в пустыне Иудейской»

Ночью Шауль остановился на ночлег на возвышенном месте, чувствуя себя в безопасности.

Он заснул глубоким сном, воины заснули, кольцом окружив царя, – Давид и Авишай, его племянник, беспрепятственно проникли в лагерь, «и вот Шауль лежит, спит в середине круга, копье его воткнуто в землю у изголовья его».

Сказал Авишай Давиду шепотом, должно быть: «Предал сегодня Бог врага твоего в руку твою. А теперь позволь, приколю его копьем к земле».

Но ответил Давид: «Не губи его, ибо кто может поднять руку на помазанника Господа и остаться безнаказанным?.. Господь поразит его: придет день его, и он умрет, или выйдет на войну и погибнет» (рассказ о гибели Шауля впереди).

Давид взял копье царя и кувшин с водой, который стоял рядом, вышел из лагеря с Авишаем, «и никто не видел их, никто не знал, никто не проснулся, ибо все спали, потому что глубокий сон от Господа напал на них».

Давид поднялся на соседнюю возвышенность и закричал, обращаясь к Авнеру, начальнику царского войска: «Почему ты не охранял царя, господина твоего?.. А теперь посмотри, где копье царя и кувшин с водой, которые (были) у его изголовья?»

Проснулся Шауль и спросил: «Твой ли это голос, сын мой Давид?»

«Мой голос, господин мой царь… – ответил Давид. – За что господин мой преследует раба своего? Что же я сделал и какое зло в руке моей?»

Сказал Шауль, устыдившись: «Согрешил я, возвратись, сын мой Давид, ибо не причиню тебе больше зла…»

Но Давид не поверил царю. Примирение стало невозможным, и он произнес на прощание: «Господь воздаст каждому по праведности его и по верности его».

Не случайно отмечено в прежние времена: «Под одной короной двум царям не бывать». Потому «пошел Давид своим путем, а Шауль вернулся в место свое».

Давид понимал, что Шауль не прекратит преследование; в один из дней слуги царя настигнут его и убьют. Поэтому он решил уйти со своим отрядом в землю филистимлян: «Не станет больше Шауль искать меня в пределах земли Израиля, и спасусь я от руки его».

Так Давид второй раз оказался у Ахиша, царя города Гата.

Прежде он побывал там один, спасаясь от преследований, притворился безумным, чтобы избежать неминуемой гибели, – теперь Давид привел с собой шестьсот человек, испытанных в боях и походах. И хотя приближенные царя не доверяли пришельцам, Ахиш взял их на службу, предоставил для проживания город Циклаг в приморской низменности, на границе с пустыней, где Давид и его воины поселились со своими семействами.

«Доложили Шаулю, что убежал Давид в Гат, и не стал он больше искать его».

Прошло четыре месяца.

Каждую ночь Давид со своим отрядом совершал нападения на кочевые племена, которые жили в пустыне, к югу от Циклага, чтобы предотвратить их набеги на земли Израиля.

Спрашивал Ахиш: «На кого напали вы сегодня?»

Отвечал Давид, что напали они на израильтян или на дружественные им племена, вновь привели царю богатую добычу – скот, ослов, верблюдов, чему царь Гата был очень доволен.

«И верил Ахиш Давиду, говоря: стал он ненавистен народу своему в Израиле, будет рабом моим навсегда».

«НАСТИЧЬ НАСТИГНЕШЬ И СПАСТИ СПАСЕШЬ»

Вновь собрали филистимляне большое войско, вторглись на территорию Израиля, встали лагерем в центре страны, в наделе Иссахара.

Призвал Ахиш Давида и потребовал: «Со мной выйдешь в лагерь, ты и люди твои».

У Давида не оставалось выбора. Он был во власти филистимлян, а потому ответил уклончиво: «Если так, то узнаешь ты, что сделает раб твой». Эти слова понравились царю, и он назначил Давида и его отряд своими телохранителями.

Князья Филистии возмутились, увидев в лагере вооруженных израильтян, и заявили Ахишу: «Отошли назад этого человека, пусть возвратится он на место свое, которое ты определил ему. Чтобы не шел с нами на войну, не стал в сражении нашим врагом».

И сказал Ахиш Давиду: «Не понравился ты этим князьям… А теперь иди с миром и возвратись» на прежнее место.

Давид и его воины отправились в Циклаг, к своим семьям, но не обнаружили там ни одного жителя. Незадолго до этого, воспользовавшись отсутствием мужчин, пришли из пустыни сыны Амалека, которых Шауль оставил в живых, разграбили и сожгли город, женщин и детей угнали в плен.

Горевал Давид – среди пленников были две его жены, горевали воины – каждый о своей семье, «до тех пор, пока не осталось у них сил плакать». Виновником бедствия сочли Давида, который увел отряд из земли Израиля; намеревались забросать его камнями, но преданность командиру их удержала.

Призвали Эвьятара, тот облачился в эфод – нагрудник первосвященника, и вопросил Давид Бога: «Погнаться ли мне за этим отрядом (Амалека), догоню ли его?»

Ответил Бог: «Преследуй их, ибо настичь настигнешь и спасти спасешь» пленников.

«Настичь настигнешь и спасти спасешь» – повторение одного и того же глагола нередко встречается в Танахе. Оно может означать категорическое требование Бога, или, как в данном случае, Его обещание, которое непременно исполнится.

«Лех леха» («иди, уходи») – один из самых известных примеров в Торе. Повторение глагола означало повеление Бога Аврааму уйти из отчего дома в Землю Обетованную; это же выражение – повеление Аврааму отправиться в путь и принести в жертву сына Ицхака.

Давид со своим отрядом немедленно отправился в погоню, несмотря на усталость, но путь преградил поток в Негеве, разлившийся от дождей.

Там они обнаружили юношу, больного, истощенного от голода, накормили его хлебом, финиками и изюмом, напоили водой, чтобы «вернулся к нему дух его, ибо не ел он хлеба и не пил воды три дня и три ночи».

Спросил его Давид: «Чей ты и откуда ты?»

Ответил юноша: «Я египтянин, раб Амалека, но оставил меня господин мой, потому что я болен».

«Отведешь ли меня… к этому отряду?»

Потребовал юноша: «Поклянись мне Богом, что не убьешь меня, не предашь меня в руку господина моего, и отведу тебя».

Так и произошло.

Двести человек из отряда Давида настолько обессилели, что не могли переправиться через поток. Они остались на берегу, охраняя продовольствие и часть оружия, а четыреста воинов одолели налегке бурные воды, и юноша-египтянин привел их ночью на вражескую стоянку.

Горели костры.

Амалекитяне ели, пили, веселились, празднуя удачный набег и богатую добычу.

Нападение на врага было внезапным. «Не выжил у них ни один человек, а только четыреста юношей, которые бежали верхом на верблюдах. И спас Давид всех, кого забрал Амалек; обеих жен своих спас Давид».

Отряд вернулся с большой добычей, отнятой у Амалека; у потока в Негеве ожидали их двести человек, которые не нашли в себе силы переправиться через бурные воды.

Предложили воины, участвовавшие в бою: «За то, что они не пошли с нами, не дадим им из добычи… Лишь жен своих и детей своих пусть уводят».

Но Давид возразил на это: «Не делайте так, братья мои… Какова доля того, кто выходит на войну, такова и доля того, кто остается при обозе, вместе они должны делить» добычу.

Это стало законом в Израиле с того дня.

НАЗАВТРА БЫЛО СРАЖЕНИЕ…

Вот мудрость народная, которую не каждый, должно быть, уразумеет: «Истинные несчастья рождаются из опасения мнимых». Шауль ненавидел и опасался Давида, однако гибель поджидала его в другом месте.

Филистимляне собрали многочисленное войско, вторглись на территорию Израиля, встали в центре страны, а Шауль и его отряды разбили лагерь на горе Гильбоа, на юге Изреэльской долине, где некогда Двора, Барак и Гидон побеждали врагов.

Предстояло сражение с опытными, хорошо вооруженными воинами – первое после смерти Шмуэля, молитвы которого защищали Израиль, и Шауль был в нерешительности. Более того, «увидел Шауль лагерь филистимлян и испугался, очень встревожилось сердце его… И вопрошал Шауль Господа, но не отвечал ему Господь».

Сказал царь своим приближенным: «Поищите мне женщину, вызывающую мертвых… Пойду к ней и вопрошу через нее».

Вызывание мертвых приравнивается к идолопоклонству. «Да не найдется у тебя… ни чародея, ни заклинателя, ни вызывающего духов, ни знахаря, ни вопрошающего мертвых, ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это», – Шауль пренебрег запрещением Торы.

Приближенные царя отыскали женщину, вызывающую мертвых; Шауль переоделся, чтобы остаться неузнанным, ночью пришел к ней и сказал: «Подними мне того, о ком я скажу тебе».

Ответила та женщина: «Ты же знаешь, что сделал Шауль, как истребил он в стране вызывающих мертвых и предсказателей, – зачем же покушаешься на душу мою, чтобы убить меня?»

Поклялся Шауль именем Бога, что колдунью не накажут за это, и мидраш комментирует его поступок таким образом: «Человек, который клянется колдунье именем Господа, подобен женщине, которая, находясь у своего возлюбленного, клянется ему жизнью своего мужа».

«Кого поднять тебе?» – спросила женщина.

«Подними мне Шмуэля».

Увидела женщина пророка Шмуэля и вскричала, обращаясь к царю: «Зачем ты обманул меня? Ведь ты Шауль!»

«Не бойся, – успокоил ее. – Что ты видела?.. Каков облик его?»

Сказала она: «Человек старый… Окутан он плащом».

Шауль понял, что Шмуэль перед ним, «склонился лицом к земле, распростерся» в глубоком поклоне.

И вот разговор Шмуэля с Шаулем.

«Зачем ты потревожил меня?» – спросил Шмуэль.

«Тесним я очень. Филистимляне воюют против меня, а Господь отступился от меня и не отвечает мне больше… Вызвал я тебя, чтобы известил меня, что мне делать».

«Бог отступился от тебя и стал противником твоим… – ответил Шмуэль. – Вырвал Бог царство твое из руки твоей, и отдал… Давиду, потому что не послушал ты голоса Бога, не (излил) ярости гнева Его на Амалека».

А в завершение разговора предсказал Шмуэль: «Предаст Бог Израиль вместе с тобой в руку филистимлян; завтра ты и сыновья твои (окажетесь) со мной...»

И Шауль упал, как подкошенный, на землю.

«Посмотрите на Мое творение, – сказал Бог ангелам. – Шауль мог бы убежать, а вместо этого вышел с сыновьями навстречу смерти, приняв постановление Небес», – так утверждает мидраш.

Назавтра было сражение, «и побежали люди Израиля от филистимлян, падали сраженные на горе Гильбоа».

Отряд Шауля сопротивлялся натиску многочисленных врагов, прикрывая отступление своих воинов. Погибли сыновья царя – Ионатан, Авинадав и Малкишуа, погибали воины вокруг Шауля, один за другим; положение стало безвыходным, и сказал Шауль оруженосцу: «Обнажи свой меч и заколи меня, а то придут эти необрезанные, заколют меня и станут издеваться надо мной».

Оруженосец не посмел убить царя, тогда Шауль взял свой меч и упал на него. «Увидел оруженосец его, что умер Шауль, упал тоже на меч свой и умер вместе с ним».

На другой день пришли филистимляне на поле боя, обнаружили тело царя Израиля, тела его сыновей – их радость была безмерной.

Шаулю отсекли голову и поместили ее в капище Дагона, своего божества, оружие его отнесли в храм Ашторет, которой поклонялись, а тела царя и его сыновей выставили на всеобщее обозрение на городской стене Бейт Шеана.

Узнали об этом жители города Явеш в Заиорданье, которых Шауль спас некогда от аммонитян, пришли ночью в Бейт Шеан, забрали тайком тела убитых, похоронили под тамариском в своем городе, – все жители Явеша постились семь траурных дней.

После поражения израильтян и гибели Шауля еврейское население центральных районов страны бежало в Заиорданье, а в их наделах поселились филистимляне. Это была первая серьезная угроза целостности государства Израиль.

«Горе пастуху и горе стаду. Из-за тебя, Шауль, отдал Бог в руку филистимлян сыновей Израиля».

Мидраш повествует.

Грядущее, век за веком, показал Господь Моше: каждое время с его судьями, царями и царскими наместниками, с его пророками и мудрецами, с его насильниками и грабителями. Показал ему Бог и царя Шауля с его сыновьями, сраженными в битве.

– Господи! – воскликнул Моше. – Первый царь над детьми Твоими – и ему пасть от меча?

Ответил Господь:

– Мне говоришь ты это? Говори священнослужителям, которых он погубил, – этим грозным обвинителям его предо Мной.

Через века после тех событий рабби Иегошуа бен Леви промолвил:

– Таков порядок вещей. Милосердный к злодеям становится злодеем для милосердных. Шауль, пощадивший Агага, казнил священнослужителей в Нове.

Добавления к четвертой части

1

Давид был простым пастухом, год за годом проводил на пастбищах, где овец подстерегали дикие звери…

Книга Шмуэля не рассказывает о появлении Давида на свет; имя его матери известно из мидраша – Ницевет, оттуда же узнаём, что Давид родился обрезанным. Он обладал пророческим даром, знал с детства, что в будущем ему предстоит осилить Гольята, победить филистимлян, начать строительство Храма в Иерусалиме (построил его Шломо, сын Давида, – рассказ об этом в дальнейшем).

Как же относились родители к Давиду?

Почему только его, единственного из сыновей, посылали пасти овец?

Отчего братья с небрежением отзывались о нем, а Аминадав выговаривал Давиду в лагере, перед поединком с Гольятом: «На кого ты оставил мелкий скот в пустыне? Знаю я дерзость твою и зло сердца твоего: ты спустился, чтобы посмотреть на сражение».

Нет единого ответа на эти вопросы, лишь краткие признания Давида в его псалмах: «чужим стал я для братьев моих…», «отец мой и мать моя оставили меня, но Господь примет меня…»

2

Сказал Бог Шмуэлю: «Наполни рог твой маслом и иди, – пошлю Я тебя к Ишаю в Бейт Лехем…»

Помазание – выливание масла на голову в знак посвящения в первосвященники и цари.

Елей изготовили еще в пустыне, это сделал Моше по слову Бога: «Масло для священного помазания – будет оно Мне на все поколения ваши… Кто приготовит подобное ему и кто помажет им постороннего человека, будет отторгнут из народа своего».

Бог определил и состав елея, куда входили, среди прочего, ароматическая смола мирра, корица и оливковое масло в определенных пропорциях, – этого состава, который изготовил Моше, хватило на многие помазания. Елей хранился в Скинии; перед разрушением первого Иерусалимского Храма его остаток спрятали в тайнике вместе с ковчегом завета.

Выражение «помазанник Божий» прилагалось к царям и первосвященникам, а также к Машиаху (Мессии), который явится в конце времен. Тогда и будет использован остаток елея, что приготовил Моше.

А когда Шмуэль помазал Давида на царство, рог в его руках наполнился до краев маслом, капли елея на голове второго царя Израиля обратились в венец из драгоценных камней.

3

Давид брал в руки кинор, играл на нем, «и становилось легче Шаулю, злой дух отступал от него»…

Гавриил Державин, из оды «Целение Саула», 1809 год:

Кичливу грудь царя и страх и стыд бунтуют,
В надменном гнев лице и злость изобразуют,
Кровавы, выпуклы глаза его свирепо зрят.
Но юноша хоть то и примечает,
Без робости играет,
Ланиты правдою горят,
И смотрит так на злость тирана он спокойно,
Как добродетели смотреть на злобу сродно…

К. Р., из стихотворения «Псалмопевец Давид», 1881 год (К. Р. – великий князь Константин Константинович Романов):

О, царь! Скорбит душа твоя,
Томится и тоскует, –
Я буду петь: пусть песнь моя
Твою печаль врачует.

Пусть звуком арфы золотой
Святое песнопенье
Утешит дух унылый твой
И облегчит мученье.

Их человек создать не мог, –
Не от себя пою я:
Те песни мне внушает Бог,
Не петь их не могу я.

Натан Зах, израильский поэт:

Шауль слушает музыку,
музыку слушает Шауль.
Исчезают люди возле него,
исчезает весь мир…
Это та самая музыка,
которую слушает Шауль,
нет для него иной,
и, возможно, уже не будет
до подножия горы Гильбоа.

4

Шауль понял, что Шмуэль перед ним, «склонился лицом к земле, распростерся» в глубоком поклоне…

В Талмуде приводится разговор некоего отступника и рабби Аббагу.

Спросил тот у рабби:

– Ты говоришь, что души праведников хранятся под Престолом Славы. Но как же сумела колдунья вызвать заклинанием Шмуэля?

Ответил рабби Аббагу:

– Это случилось в первые двенадцать месяцев. Ведь мы учили: первые двенадцать месяцев тело продолжает существовать, а душа восходит и нисходит. По окончании этого срока тело истлевает, а душа восходит и более не опускается вниз.

Рабби Аббагу сказал и такое:

– Мертвый слышит всё, сказанное в его присутствии, пока не накроет его могильный камень.

5

Оруженосец не посмел убить царя, тогда Шауль взял свой меч и упал на него…

Натан Альтерман, израильский поэт (перевод Алекса Тарна):

Вечер кровавого дня истёк
в криках расправы скорой…
Пал побеждённый царь на клинок,
горем оделись горы.
И всю ночь по стране из конца в конец,
скакуна обжигая плетью,
задыхаясь от скорби, спешил гонец –
вестник смерти и лихолетья.
Вечер кровавого дня истёк,
царь наш пал на клинок…

Раввин Адин Штейнзальц:

«Шауль, первый царь еврейского народа, был трагической фигурой; трагичными были и жизнь его, и смерть… Склонность Шауля к состраданию, с одной стороны, и безжалостность, с другой, – результат его неспособности властвовать над чувствами…

Откуда это раздвоение личности? Храбрый, здравомыслящий предводитель, делавший всё для блага народа, и человек, одолеваемый страхами и сомнениями, преследовавший своего верного соратника столь диким образом, что это можно объяснить лишь состоянием, близким к умопомешательству...

Чувства у Шауля преобладали над разумом… Но при всех своих недостатках Шауль – это человек, которому были свойственны благородство и подлинная искренность, до конца дней он сохранил прямодушие и простоту».

Завершается первая Книга Шмуэля.

А мы продвигаемся дальше, от события к событию.

назад ~ ОГЛАВЛЕНИЕ ~ далее