История
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ВТОРАЯ КНИГА ШМУЭЛЯ
«Сделаю твое имя великим…»
Так сказал Господь…
Я взял тебя с пастбища от овец, чтобы был ты
правителем народа Моего Израиля.
И буду с тобой везде, куда бы ты ни пошел,
истреблю всех врагов твоих пред тобой,
и сделаю твое имя великим,
как имена великих на земле.
Из второй Книги Шмуэля
«ОТРАДА ЖИЗНИ МОЕЙ…»
Вторая Книга Шмуэля начинается со слов: «И было после смерти Шауля…»
Давид вернулся в Циклаг, победив Амалека, и на третий день после поражения израильтян прибежал в город юноша: «одежды на нем разорваны, прах на голове его» в знак траура.
Он поклонился до земли, и спросил Давид:
«Откуда ты пришел?».
«Из лагеря Израиля спасся я бегством».
«Что случилось, прошу, расскажи мне».
Сказал тот юноша: «Бежал народ с (поля) битвы, многие из народа пали и умерли; Шауль и Ионатан, сын его, тоже умерли».
«Как узнал ты, что Шауль и Ионатан, сын его, умерли?»
«Оказался я случайно на горе Гильбоа, и вот – Шауль упирается на копье свое, а колесница и всадники подступают к нему. Обернулся он и позвал, увидев меня…»
По всей видимости, Шауль был тяжело ранен, упав на меч, – но сумел подняться с земли и встать на ноги, упираясь на копье.
Давид слушал с огромным волнением о гибели царя Израиля и Ионатана, верного своего друга, а юноша продолжал:
«Сказал (Шауль) мне: "Кто ты?" Сказал я ему: "Из (племени) Амалека я". Сказал он мне: "Встань надо мной и умертви меня, ибо смертная дрожь охватила меня, а душа моя всё еще во мне". Встал я над ним и умертвил его, ибо знал я, что не будет жить после того, как пал (на меч свой)…»
В подтверждение своих слов юноша передал Давиду венец с головы Шауля и браслет с руки, которые снял с мертвого царя.
«Схватился Давид за одежды свои и разорвал их, а также все люди, что были с ним. Печалились и плакали, постились до вечера из-за (гибели) Шауля и Ионатана, сына его… из-за (сыновей) дома Израиля, павших от меча».
А Давид оплакал Шауля и Ионатана, сына его:
Краса твоя, Израиль,
поражена на высотах твоих!..
Не рассказывайте об этом в Гате,
не возвещайте на улицах Ашкелона,
чтобы не возрадовались дочери филистимлянские,
не ликовали дочери необрезанных.
О, вы, горы Гильбоа!
Ни росы, ни дождя да не будет на вас,
да не будет на вас полей плодоносных,
ибо там осквернен щит героев, щит Шауля…
Скорблю о тебе, брат мой Ионатан,
отрада жизни моей;
твоя любовь для меня
была чудесней женской любви.
Давид проклял горы Гильбоа, и когда в Израиле озеленяли те места, часть горного хребта оставили каменистым. Возвышенность, где погиб первый царь Израиля, называется гора Шауля.
«ВЕЧНО ЛИ БУДЕТ РАЗИТЬ МЕЧ?..»
После смерти Шауля вопросил Давид Господа: «Подняться ли мне в один из городов Иегуды?»
Ответил Господь: «Поднимись».
«Куда подняться мне?»
Ответил Господь: «В Хеврон».
Давид и его воины со своими семьями покинули Циклаг и поселились в Хевроне и его окрестностях. Пришли старейшины Иегуды, самого многочисленного колена Израиля, «помазали Давида на царство над домом Иегуды» – так началось его правление со столицей в Хевроне, хорошо укрепленном городе.
Повторим сказанное прежде. Хеврон – священный город четырех праотцев в наделе Иегуды: там похоронены Адам и Хава, Авраам и Сарра, Ицхак и Ривка, Яаков и Леа. Повеление «поднимись» означало переход с низменности в горы, где расположен Хеврон.
Из сыновей Шауля остался в живых лишь Эшбааль, который после гибели отца и братьев взял себе имя Иш Бошет («иш бошет» в переводе с иврита означает – человек опозоренный, человек стыда: напоминанием о проигранном сражении и позоре Израиля).
Авнер, двоюродный брат Шауля, командир его войска, увез Иш Бошета в Заиорданье, в укрепленный город Маханаим, и через несколько лет убедил одиннадцать колен Израиля провозгласить его царем.
«Сорок лет было Иш Бошету, сыну Шауля, когда он воцарился над Израилем, и два года он царствовал… А Давид был царем в Хевроне над домом Иегуды – семь лет и шесть месяцев».
Войсками Давида командовал Иоав, его племянник; в один из дней он встретился с отрядом Авнера, который появился в Гивоне, возле границ надела Иегуды.
Сказал Авнер Иоаву: «Пусть встанут юноши и померяются силой перед нами».
Согласился Иоав: «Пусть встанут».
Вышли с каждой стороны по двенадцать юношей, чтобы определить сильнейших. Никто, казалось, не предполагал, чем закончится это состязание, где следовало лишь повалить противника на землю, но страсти разгорелись, юноши выхватили мечи, пролилась кровь, и погибли они – по двенадцать с каждой стороны.
С тех пор это место возле Гивона стали называть Поле мечей – в память о состязании юношей, которое завершилось трагически.
Воины с обеих сторон – до этого они были зрителями – тоже обнажили мечи, чтобы отомстить за своих, «было сражение очень жестоким в тот день, и потерпел поражение Авнер… от слуг Давида».
В сражении участвовали три племянника Давида: Иоав, Авишай и Асаэль, младший из братьев. «Асаэль был легконог, как лань в поле» (говорили даже, что он мог пробегать по верхушкам колосьев пшеницы или ячменя, и они не прогибались под тяжестью его тела).
Младший из братьев погнался за Авнером, и тот спросил: «Ты ли это, Асаэль?»
Ответил: «Я».
Из агады известно, что Авнер обладал огромной физической силой. Это он однажды заявил: «Если бы я мог ухватиться за землю, то потряс бы ее».
Авнер – опытный, закаленный в боях – не хотел вступать в поединок с молодым воином, а потому сказал: «Отстань от меня. Зачем мне повергать тебя на землю, и как я взгляну потом на Иоава, брата твоего?»
Но Асаэль не прекратил преследование, догнал Авнера, а тот, не оборачиваясь, ударил его обратным концом копья в живот, «вышло копье сзади, упал там (Асаэль) и умер на месте».
Воины Давида гнались за Авнером до вечера, чтобы отомстить, а тот со своими людьми поднялся на вершину холма и закричал Иоаву: «Вечно ли будет разить меч? Разве ты не знаешь, что горестны станут последствия? И до каких пор ты не скажешь своим людям, чтобы перестали преследовать братьев своих?»
Иоав протрубил в шофар, и сражение на этом закончилось. Воины Авнера ушли в Маханаим, Иоав со своим отрядом вернулся в Хеврон, где подсчитали потери: девятнадцать погибших и Асаэль, племянник Давида.
Потери у Авнера: триста шестьдесят человек.
«ВОТ МЫ, КОСТЬ ТВОЯ И ПЛОТЬ ТВОЯ…»
Шло время.
Давиду сопутствовал успех, его царство укреплялось и становилось более сильным, а власть Иш Бошета ослабевала от месяца к месяцу.
И случилось…
В Маханаим, столице одиннадцати колен…
Авнер проявил интерес к Рицпе, наложнице погибшего царя Израиля.
Иш Бошет усмотрел в этом неуважение к памяти Шауля, посягательство, быть может, на царский трон, и сказал Авнеру (возможно, в повышенном тоне, в присутствии приближенных и воинов): «Почему ты вошел к наложнице отца моего?»
Не стоит забывать: эти слова были обращены к другу Шауля, бессменному командиру его войска, доказавшего преданность царю в делах и боях. Лишь благодаря ему Иш Бошет стал правителем одиннадцати колен, а потому оскорбился Авнер, вскричал в запальчивости: «Разве я собачья голова в Иудее?.. Разве я предал тебя в руки Давида, а ныне ты упрекаешь меня в грехе из-за этой женщины?»
«Разве я собачья голова в Иудее?..» Комментаторы разъясняют его слова таким образом: «Разве так обращаются с главой войска? Лучше быть собакой в наделе Иегуды, чем выслушивать подобные упреки от царя из колена Биньямина».
Авнер поклялся во всеуслышание «забрать царство у дома Шауля, утвердить престол Давида в Израиле, от Дана до Беер-Шевы. И не мог (Иш Бошет) ничего сказать Авнеру из-за страха перед ним».
Пришли в Хеврон посланцы Авнера, передали Давиду от его имени: «Заключи союз со мной, и вот, рука моя с тобой, – приведу к тебе весь Израиль».
Давид согласился на это: «Хорошо, я заключу с тобой союз…», но выставил прежде непременное условие, которое потребовал выполнить (рассказ об этом впереди, вне рамок хронологической последовательности).
Условие, на котором настаивал Давид, было выполнено, после чего Авнер – а с ним двадцать воинов – пришли в Хеврон, где Давид радушно их встретил, в честь гостей устроил пиршество.
Это была их первая встреча после долгого перерыва; Авнер сказал главе дома Иегуды: «Соберу к господину моему царю весь Израиль, они заключат с тобой союз, и будешь ты править, как пожелает душа твоя».
«Отпустил Давид Авнера, и пошел тот с миром».
Иоав, командир войска, не присутствовал на той встрече. Давид знал о его неприязненном отношении к Авнеру, а потому – существует предположение – заблаговременно отправил его из города с особым поручением.
Иоав вернулся в Хеврон, узнал о появлении врага, который убил его брата, с возмущением сказал Давиду: «Что ты сделал? Зачем отпустил его?.. Обмануть тебя приходил он… разузнать обо всем, что ты делаешь».
По приказанию Иоава гонцы догнали Авнера и его воинов, предложили вернуться в Хеврон по просьбе царя, – Давид об этом ничего не знал. Иоав встретил их у городских ворот, завел Авнера в сторожевую башню, якобы по важному делу, а там выхватил меч, «поразил его в живот, и умер тот за кровь Асаэля».
Это была месть по принципу «мера за меру»: Авнер тоже убил Асаэля ударом в живот. Однако законоучители не одобрили поступок Иоава, чей брат – в отличие от Авнера – погиб во время боя, когда действуют иные законы.
Давид был потрясен гибелью человека, который пришел заключить союз, и вскричал: «Вовеки невиновен я и царство мое пред Господом за кровь Авнера».
Он не мог наказать своего племянника за самовольный поступок. Тот пользовался уважением жителей Иегуды и всего войска, но слова проклятия произнес Давид: «Да падет она (кровь Авнера) на голову Иоава и на весь дом отца его; да не переведется в доме Иоава ни больной истечением (семени), ни прокаженный, ни опирающийся на посох, ни падающий от меча, ни нуждающийся в хлебе».
Авнера похоронили в Хевроне, царь шел в погребальной процессии, плакал над могилой убитого:
Недостойной ли смертью умирать Авнеру?
Руки твои не были связаны,
ноги твои не были в оковах;
ты пал, как падают от рук злодеев.
Вместе с Давидом плакал народ, и сказал он своим приближенным: «Да воздаст Господь совершившему это зло по злодеянию его», – что произойдет в свое время.
Услышал Иш Бошет, сын Шауля, о гибели Авнера, «опустились у него руки, и ужаснулся весь Израиль», опасаясь кровопролитий из-за кровной мести, которая принесет несчастье многим и многим.
У Иш Бошета служили два брата из колена Биньямина, Рехав и Баана, командиры отрядов.
Был жаркий день…
Самая его середина…
Час полуденного сна Иш Бошета.
Рехав и Баана тайком вошли в его дом и убили стража, охранявшего вход в царские покои. Затем они проникли в спальню, умертвили спящего Иш Бошета, отрезали его голову, и с ней, как с трофеем, пришли в Хеврон в надежде на вознаграждение.
Сказал один из братьев Давиду: «Вот голова Иш Бошета, сына Шауля, врага твоего, который домогался души твоей; доставил Бог господину моему царю отмщение Шаулю и потомству его».
Представим себе состояние Давида, когда он увидел голову убитого и услышал слова об «отмщении». Он мог в прошлом умертвить Шауля, который преследовал его, но рука не поднялась на помазанника Бога, – поэтому сказал Давид: «Люди-злодеи убили праведного человека в доме его, на ложе его, – неужели не взыщу я с вас за кровь его, не истреблю вас с земли?»
По приказу Давида казнили братьев, отрубили им руки и ноги за совершенное злодейство, а голову Иш Бошета похоронили в гробнице Авнера, которая в Хевроне.
Толкователи разъяснили этот поступок, исходя из принципа «мера за меру». Братьям отрубили руки, потому что их руки отрезали голову Иш Бошета; отрубили ноги, потому что они торопились принести голову в расчете на вознаграждение.
Давид возглавлял колено Иегуды, которое становилось всё сильнее, а одиннадцать колен жили без царя, независимо друг от друга, как во времена судей. В один из дней пришли в Хеврон посланцы от всех колен и заявили Давиду: «Вот мы, кость твоя и плоть твоя – мы».
Что означало их появление?
Подошел момент, когда многие осознали необходимость сильного, сплоченного воедино государства двенадцати колен, способного разрешить внутренние проблемы и защитить страну от врагов.
Только Давид мог стать царем всей страны, а потому посланцы сказали ему: «И вчера, и позавчера, когда Шауль был царем над нами, ты был предводителем Израиля. Ведь сказал тебе Господь: "Ты будешь пасти народ Мой Израиль, ты будешь главой Израиля"».
Вслед за посланцами явились в Хеврон старейшины всех колен в сопровождении десятков тысяч вооруженных воинов, готовых присягнуть новому командиру. «Царь Давид заключил с ними союз пред Богом в Хевроне, и помазали Давида в цари над Израилем».
«Были они там с Давидом три дня, ели и пили… Радость была в Израиле».
«Были они там с Давидом три дня, ели и пили… Радость была в Израиле».
Семь лет и шесть месяцев провел Давид в Хевроне, возглавляя колено Иегуды, тридцать три года царствовал затем над объединенным Израилем.
Его столицей стал Иерусалим, который Давид завоевал, – рассказ об этом в следующей главе.
ГОРОД ДАВИДА
Начнем с предыстории.
В разные времена этот город называли по-разному.
В девятнадцатом веке до новой эры‚ в египетских «текстах проклятий», содержащих заклинания против вражеских городов, именовали его Рушалимум‚ а в четырнадцатом веке до новой эры – тоже в Египте – имя ему Урусалим.
В Торе он упоминается впервые как город Шалем: «Малки–Цедек‚ царь Шалема‚ вынес хлеб и вино» и благословил праотца Авраама. Это случилось задолго до того‚ как двенадцать колен Израиля под руководством Иегошуа бин Нуна расселились на всей земле.
На ассирийских памятниках восьмого века до новой эры записано – Урсалимму. Греки называли город Иеросолима‚ от слова «иерос» – святой. Арабские названия: Аурушаламу, Шаламу, Дар Алсалом, аль Кудс – священный.
Как это часто бывает, невозможно обойтись без агады.
Шем, сын Ноаха (Сим, сын Ноя), назвал это место Шалам. Праотец Авраам назвал его «йире», что означает на иврите – увидит, усмотрит Всевышний. Сказал Господь: «Если назову это место Шалам, как назвал его Шем, то Авраам, человек праведный, обидится. Если назову его «йире», как назвал его Авраам, то Шем, человек праведный, обидится. Назову же его так, как назвали оба: Йире-шалам – Иерушалаим».
Так этот город именуем сегодня на иврите – Иерушалаим, по-английски Джерусалем, по-русски Иерусалим.
Пророк Иешаягу: в будущем Иерусалим получит «новое имя, которое уста Господа изрекут», – оно пока неизвестно.
Вернемся к последовательному развитию событий.
Было у Иерусалима еще одно название – Иевус. Город находился на границе между наделами Иегуды и Биньямина, стоял на неприступной скале‚ окруженной глубокими ущельями‚ и жили в нем иевусеи – одна из народностей Ханаана.
Это был город-государство на пересечении караванных путей с севера на юг, из Месопотамии в Египет, и с запада на восток, от Средиземного моря к Красному. Царь Давид понимал выгоды его расположения в экономическом‚ политическом‚ военном отношении‚ и его отряды пришли под стены города иевусеев.
Местный правитель был уверен в неприступности своей крепости и утверждал, что ее могут защитить от врага даже хромые и слепые (быть может, он даже вывел на крепостные стены хромых и слепых, насмехаясь над воинами Израиля).
Иоав, племянник Давида, первым проник в неприступный город, – как это ему удалось?
Мидраш предлагает свое объяснение.
Была темная ночь.
Воины нагнули ствол упругого кипариса, Иоав ухватился за его верхушку, а когда ствол отпустили – кипарис выпрямился, как пружина, и Иоав взлетел на крепостную стену. Таким же способом туда попали еще несколько человек, которые пробились к городским воротам, открыли их для остальных воинов.
Существует иная версия захвата города.
В южной части Иевуса располагалась оборонительная башня, которая защищала источник Гихон, снабжавший город водой. В этой башне был колодец, вырубленный в скале (его можно увидеть и теперь); по его ступеням жители спускались за водой к источнику. Археологи полагают, что воины Давида обнаружили вход в этот колодец, поднялись по ступеням в город и открыли ворота для штурма.
Как бы оно ни произошло, Давид взял эту крепость‚ поселился в ней, и ее стали именовать Ир Давид – Город Давида.
Он отстроил и расширил город, перенес туда ковчег завета: Иерусалим стал не только столицей еврейского государства‚ но и его религиозным центром. Город не был частным владением какого-либо колена Израиля; он считался достоянием всего народа.
Филистимляне с беспокойством следили за объединением израильских колен, и когда Давид захватил город иевусеев, огромная вражеская армия подошла к Иерусалиму, расположившись в Долине рефаим – Долине привидений и на окрестных возвышенностях.
Давид не успел собрать воинов всех колен, а потому вопросил Господа: «Подняться ли мне на филистимлян, отдашь ли их в руку мою?»
Ответил Бог: «Поднимайся, ибо непременно предам этих филистимлян в руку твою».
Давид вышел из крепости со своим отрядом и напал на возвышенность, где вражеские командиры приносили перед сражением жертвы идолам.
Атака была стремительной. Враги бежали, побросав свои божества, и сказал Давид после победы: «Прорвал Бог (оборону) врагов моих предо мной, как вода прорывает (преграду)».
Прошло время.
Филистимляне не смирились с поражением, пришли опять и расположились в окрестностях Иерусалима.
На этот раз Бог сказал Давиду: «Обойди их с тыла и подойди к ним со стороны мастиковых деревьев. И будет, когда ты услышишь звук шагов в вершинах мастиковых деревьев, тогда поспеши, ибо выйдет Бог пред тобой, чтобы поразить филистимлян».
Давид выполнил повеление Господа, вновь поразил врагов, преследуя их до Средиземного моря, взял город Гат с его окрестностями, впервые установил контроль над приморской низменностью. Поселения Израиля освободились от врага; правители Филистии начали платить дань, а лучших воинов противника Давид взял в свое войско, выделив в особый отряд.
«И прошло имя Давида по всем странам, Господь сделал его устрашающим для всех народов».
Эти (полагаются) на колесницы,
те – на коней своих,
а мы славим имя Господа Бога нашего.
Те склонились и пали,
а мы поднялись и одолели (их).
Из двадцатого псалма Давида. Начало его: «Ответит тебе Господь в день бедствия…»
Необходимое разъяснение.
Мастиковое дерево, или Фисташка мастиковая – его ствол «плачет», выделяя целебную смолу. Мидраш задает вопрос: «Почему Бог раскрылся в кронах этого дерева?» Ответ таков: «Потому что сыновья Израиля были в беде».
«КОГДА ЖЕ ЗАВЕРШАТСЯ ДНИ ТВОИ…»
Читателю уже известно, что во времена первосвященника Эли филистимляне нанесли Израилю тяжелое поражение, убили его сыновей, захватили ковчег завета и разрушили Шило, где находилась Скиния.
Семь месяцев подряд, пока ковчег был в плену у врага, Бог подвергал филистимлян мучениям, и они вернули его израильтянам. С того времени – в течение двадцати лет – ковчег находился в городе Кирьят Йеарим к северу от Иерусалима, в доме Авинадава.
Еще раз скажем: Скиния – это переносное святилище Бога; она сопровождала евреев в пустыне во время сорокалетнего странствия. В ней находился ковчег завета, а в нем каменные скрижали с десятью заповедями, полученными на горе Синай.
Давид решил перенести ковчег в Иерусалим, а для этого призвал представителей от всех колен Израиля, людей праведных и достойных, чтобы сопровождали ковчег.
Священнослужители вынесли его из дома Авинадава и установили на повозку; быки повезли ее, а Давид и тысячи израильтян шагали следом, «играли на кинорах и лютнях, на бубнах, систрах и кимвалах».
Дорога была неровной, повозка накренилась, и Уза, сын Авинадава, протянул руку, чтобы поддержать ковчег (возможно, дотронулся до него). «Возгорелся гнев Господа на Уза, поразил его Бог за эту ошибку, и умер он у ковчега Бога».
Почему же погиб Уза? Еще при освящении Скинии и ковчега Бог предупредил Моше: «Пусть не прикасаются к святыне, чтобы не умерли», а потому во время переходов по пустыне священнослужители несли ковчег на длинных шестах.
Ковчег завета со скрижалями, главная святыня Израиля, через который проявлялась Божественная воля, не нуждался в поддержке человека; он не мог упасть на землю, и Уза пострадал за свою оплошность. Это был праведный человек, а праведников Бог наказывает порой и за малые прегрешения – так утверждают законоучители.
Опечалился Давид и назвал то место Перец Уза, что можно перевести как «брешь, пробитая смертью» этого человека.
Три месяца ковчег находился неподалеку от того места, где погиб Уза, и, наконец, царь Израиля решил перенести его в Иерусалим.
Священнослужители несли ковчег под звуки шофаров.
Через каждые шесть шагов приносили жертвоприношения.
Народ играл на музыкальных инструментах, а Давид, облаченный в одежды из тонкой льняной ткани, радостно «плясал пред Господом» на всем пути до Иерусалима.
Ковчег внесли в шатер и установили там. «Давид принес жертвы всесожжения пред Богом и мирные жертвы… и пошел весь народ по домам своим».
Жертва всесожжения посвящалась Богу и целиком сгорала на жертвеннике, а часть мирной жертвы употребляли в пищу те, кто приносил ее, – об этом в своем месте.
Шатер покрыли тканью и шкурами животных, что указывало на временное пребывание ковчега на том месте. «И было, когда царь жил в доме своем, и Бог дал ему покой от всех врагов его», сказал Давид пророку Натану: «Смотри, я живу в доме из кедра, а ковчег Бога находится под навесом».
Пророк понимал, что Давид хочет построить Храм Всевышнему, и поддержал его, но в ту же ночь «было слово Бога к Натану», которое следовало передать царю:
Ты ли построишь Мне дом,
чтобы Я проживал в нем?..
Когда же завершатся дни твои,
и ты ляжешь с отцами своими,
Я поставлю потомка твоего после тебя,
который будет из сыновей твоих…
Он построит дом имени Моему,
и Я упрочу престол царства его навеки.
«И Я упрочу престол царства его навеки» означает: каковы ни будут в будущем тяготы и невзгоды на пути еврейского народа, «не отойдет скипетр» от потомков царя Давида – утверждают законоучители.
«И СПАСАЛ БОГ ДАВИДА…»
Когда Давид узнал о поражении Израиля от рук филистимлян, о гибели царя Шауля и его сыновей, первым его решением было: «Следует научить сыновей Иегуды (владеть) луком».
Филистимляне были меткими лучниками, что обеспечивало им победы в боях; немногие в Израиле владели этим оружием, поэтому Давид начал создавать отряды лучников, чтобы обеспечивали перевес в сражениях. Когда же он стал царем двенадцати колен, то позаботился о формировании постоянного войска из обученных, хорошо вооруженных воинов для защиты страны.
На вооружении у них были мечи, дротики для метания, копья с бронзовыми или железными наконечниками. Были и луки, большие и малые, с тетивой из бычьих жил; при осаде наконечники стрел обматывали паклей с горючим веществом, чтобы поджигать городские строения. Применяли в боях и пращи, с помощью которых метали круглые камни, а защищали воинов щиты, шлемы и панцири
Формировали отряды в десять, пятьдесят, сто и тысячу человек; во главе каждого из них назначали командиров. Был у царя и отборный отряд в шестьсот воинов, испытанных в боях, которые присоединились к Давиду еще в те времена, когда он спасался от преследований Шауля.
Армия Израиля состояла из двенадцати соединений, по одному от каждого колена Израиля, которые в мирное время призывались поочередно, на один месяц в году. На войну созывали с помощью гонцов и выставляли на возвышенностях сигнальные шесты. Всей армией бессменно командовал Иоав, сын Цруи, сестры Давида.
Давид покорил Моав к востоку от Мертвого моря, который угрожал в Заиорданье колену Реувена, и с тех пор моавитяне стали на сотни лет данниками Израиля.
В те годы набирали силу государства между реками Тигр и Евфрат. Чтобы предотвратить их нападение, Давид повел свои войска на север, в первом же сражении победил царя Цовы, захватил в плен «тысячу семьсот всадников и двадцать тысяч пеших воинов». На помощь царю Цовы поспешило войско из Арам-Дамаска, соседнего государства, но воины Давида поразили двадцать две тысячи человек, и стали жители Арама платить дань Израилю.
Пока Давид воевал на севере, правитель Эдома – государства на юго-востоке от Мертвого моря – напал в Заиорданье на пограничные израильские посты и убил воинов, которые там находились. Давид пошел против Эдома, разгромил его войско, и эдомеи тоже начали платить дань Израилю.
В то время умер царь Аммона, государства в Заиорданье, единственный, с которым Израиль поддерживал добрососедские отношения, и на престол взошел Ханун, его сын. Давид послал своих приближенных к новому царю, чтобы «утешить его в горе», но слуги Хануна, молодого и неопытного царя, нашептали ему: пришли не утешители, а соглядатаи Давида, чтобы разведать слабые места перед нападением на Аммон.
«И взял Ханун слуг Давида, сбрил им половину бороды, обрезал наполовину их одежды до седалищ и отпустил их».
Это было неслыханное оскорбление. Приближенные Давида уходили в Израиль под градом насмешек, с обритой наполовину бородой и голыми частями тела до паха. Когда они перешли через реку Иордан, приказал Давид: «Оставайтесь в Иерихоне, пока не отрастут ваши бороды, а (затем) вернетесь».
Оскорбление требовало отмщения, и, опомнившись, царь Аммона нанял в северных царствах десятки тысяч наемников-арамейцев и множество боевых колесниц для защиты своих земель от Израиля.
Не дожидаясь сбора всего войска, Давид послал Иоава во главе отряда к столице Аммона. «Когда увидел Иоав, что предстоит ему сражение с двух сторон, отобрал он лучших (воинов) Израиля, выстроил против арамейцев, а остальных воинов отдал в руку Авишая, брата своего, и тот выстроил их против Аммона».
Враги превосходили численностью израильтян, окруженных с обеих сторон; их боевые колесницы могли успешно действовать на равнинной местности, но Иоав решил принять бой. Сказал он брату своему: «Если арамейцы будет одолевать меня, ты станешь мне спасением, а если сыновья Аммона начнут одолевать тебя, я приду, чтобы помочь тебе… Крепись и укрепимся ради народа нашего».
Иоав с воинами напал на наемников, которые не выдержали натиска и бежали со своими колесницами, а аммонитяне, увидев это, затворились в своей неприступной столице.
Потерпев поражение в Заиорданье, цари северных стран собрали огромное войско для нападения на Израиль. Узнав об этом, Давид вышел навстречу врагам; после кровопролитного сражения «побежали арамейцы от Израиля, и перебил Давид у арамейцев семьсот возничих колесниц и сорок тысяч всадников, поразил Шоваха, их военачальника, и умер тот».
После этого цари северных царств «заключили мир с Израилем, служили ему, и впредь арамейцы боялись помогать аммонитянам».
«И спасал Бог Давида повсюду, куда бы он ни шел». А доспехи врагов, украшенные золотом, медь из их копий, изделия из золота, серебра и бронзы Давид передал для строительства Храма.
Через год армия Израиля вновь осадила столицу Аммона; тогда-то и произошло событие, повлиявшее на судьбу Давида, – рассказ об этом еще предстоит.
Добавления к пятой части
1
Давид оплакал Ионатана: «Скорблю о тебе, брат мой Ионатан, отрада жизни моей…»
Райнер Мария Рильке, из стихотворения «Плач об Ионафане» (перевод с немецкого Виктора Топорова; Ионафан – имя Ионатана в русском синодальном переводе):
Врагом сражен, в своей ты умер вере,
а я не ведал ничего о зле.
И вот креплюсь, услышав о потере.
О лучше б мне, как раненому зверю,
вопя, кататься по сырой земле.
2
Иоав завел Авнера в сторожевую башню, выхватил меч, «поразил его в живот, и умер тот за кровь Асаэля…»
Снова обратимся к мидрашу.
Авнер обладал невероятной силой. Легче было сдвинуть с места стену, чем одну из его ног. Даже получив смертельный удар, он схватил Иоава и стал душить.
Взмолились израильтяне:
– Если ты умертвишь его, мы осиротеем, а жены наши и имущество станут добычей филистимлян.
Сказал им Авнер:
– Что же мне делать? Ведь он потушил свет мой.
Попросили его:
– Доверь свое дело справедливому Судье.
Авнер отпустил Иоава, пал на землю и умер.
Иоав понёс наказание за убийство Авнера, но об этом расскажем в свое время.
3
Сказал Давид пророку Натану: «Смотри, я живу в доме из кедра, а ковчег Бога находится под навесом»…
Давид полагал с детства, что ему предстоит построить Храм для Бога, поместить в нем ковчег завета, – но достигнет ли человек такого уровня праведности, чтобы служить Всевышнему в Его Доме?
Эти сомнения нашли отражение в пятнадцатом псалме Давида:
Господи, кто будет жить в шатре Твоем?
Кто обитать будет на Твоей святой горе?
Другими словами, смогут ли израильтяне находиться в Храме, когда там будет храниться ковчег? Кто достоин этого? Ответ Давида в псалме его:
Ходящий (путями) честными,
и поступающий справедливо,
и говорящий правду в сердце своем!
Тот, кто не клеветал языком своим,
не делал зла другу своему,
не наносил оскорбления ближнему своему…
Поступающий так не пошатнется никогда.
Рабан Гамлиэль, читая этот псалом, начинал плакать, ибо считал, что возвыситься до такого уровня невозможно. Рабби Акива его утешал: достаточно исполнить одно из тех требований, и Небеса не отвергнут человека.
4
Пророк Натан понимал, что Давид хочет построить Храм Всевышнему, и поддержал его…
По этому поводу существует рассказ в мидраше.
Перед вселенским потопом Ноах (Ной) соорудил снаружи ковчега площадку с навесом от дождя; на ней размещался единорог Реем с детенышем, которые не могли поместиться внутри ковчега. Реем был величиной с гору, отличался стройностью тела и быстротой движений, – некоторые принимали его за гигантского носорога.
Однажды Давид, будущий царь, пас в пустыне овец и увидел спящего Реема. Давид решил, что это гора, взобрался на ее вершину, но неожиданно зверь проснулся, с ревом поднялся во весь рост. Перепуганный пастух обнаружил, что небо стало ближе к нему, чем земля, и взмолился Богу: «Если Ты спасешь меня, то я построю Тебе Храм такой же высоты, как рог этого чудовища!»
Бог вызвал из пустыни льва, и Реем простерся на земле из уважения к царю зверей. Давид спрыгнул с него, увидел перед собой свирепого хищника и снова взмолился: «Спаси меня и от этого зверя, как прежде избавил от Реема».
Бог послал лань в пустыню, лев бросился за ней, и Давид спасся от смертельной опасности.
Этот рассказ из сборника мидрашей навеян, возможно, строками двадцать второго псалма Давида:
Бог мой! Бог мой!..
Спаси меня от пасти льва
и от рогов единорогов.
И Ты ответил мне!
5
Сказал Иоав брату своему: «Крепись и укрепимся ради народа нашего…»
«Крепись и укрепимся» на иврите звучит так: «хазак вэ-нитхазек». Двойное повторение корня этого глагола можно перевести иным образом: «будь крепким и становись еще крепче».
В синагогах, после завершения чтения одной из пяти книг Торы, присутствующие громко выговаривают: «хазак хазак вэ-нитхазек» – пожелание вернуться через год к очередному чтению этой книги.
назад ~ ОГЛАВЛЕНИЕ ~ далее