История
ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ
ПЕРВАЯ КНИГА ЦАРЕЙ
завершение
«За то, что поступал ты так… отторгну царство от тебя…»
Если Господь не возводит дом,
напрасно трудятся строящие его.
Если Господь не стережет город,
напрасно усердствует страж.
Из сто двадцать седьмого псалма Давида
«ВО ВСЕ ДНИ ШЛОМО»
Повторим слова Бога, которые Он сказал Давиду: «Вот родится сын у тебя, будет он человек мирный. И дам Я ему покой от всех врагов его вокруг, поэтому Шломо будет имя его. Мир и тишину дам Я Израилю в дни его».
Так оно и произошло: не было мятежей и войн в годы правления Шломо. Наступила пора наивысшего могущества государства без помех и бедствий, в мирных и безопасных границах – от берегов Евфрата на севере до Акабского залива на юге, от Средиземного моря на западе до Аравийской пустыни на востоке.
«Жили Иегуда и Израиль во все дни Шломо, не опасаясь, каждый под своей виноградной лозой и под своей смоковницей от Дана до Беер-Шевы».
Шломо разделил страну на двенадцать административных областей, не совпадавших с границами наделов колен Израиля. Азария, сын первосвященника Цадока, стал правой рукой царя; ему подчинялись правители всех областей, командующий войсками страны, чиновники высших рангов.
Первая Книга царей приводит немало имен, среди которых Иегошофат – помощник царя, Бнаягу – военачальник, Ахишар – управляющий царским домом, Адонирам – ответственный за трудовую повинность и поступление налогов в государственную казну, а также имена правителей двенадцати областей, руководивших сбором податей и прочими текущими делами.
Шломо царствовал над всеми.
Писцы при царском дворе подготавливали приказы царя и послания правителям других стран, записывали события тех времен. Этими записями – согласно еврейской традиции – воспользовался в будущем пророк Ирмиягу, составляя две Книги царей.
Правители подчиненных народов, входивших в состав Израиля, присылали ежегодную дань и выделяли людей для строительных работ, перевозки камней из каменоломен и прочих грузов.
По всей стране расширяли существовавшие города и поселения, основывали новые укрепленные пункты с оборонительными стенами, в стратегически важных местах, – Хацор, Мегидо, Гезер, Бейт Хорон, Тадмор. Строили также города для пребывания возничих с колесницами, возводили и города-хранилища, где содержали зерно, вино, оливковое масло, которые поступали от уплаты налогов.
Хирам, царь Финикии, поставлял стволы кедра и кипариса для строительных работ, а Шломо отдал ему – в счет оплаты – двадцать небольших городов в малонаселенной западной Галилее, где было немало неосвоенных земель.
«Вышел Хирам из Цора, чтобы увидеть города, которые дал ему Шломо, и не понравились они ему… "Что это за города, которые ты дал мне, брат мой?" И назвал их земля Кавуль».
Земля Кавуль – можно перевести как «скованная земля», непригодная для земледелия. Однако упомянуто в Книге хроник: Шломо отстроил те города, «поселил в них сынов Израиля», а они своим трудом и умением превратили земли в плодородные.
Через территорию Израиля проходили важнейшие торговые пути того времени – из Месопотамии в Египет и от Средиземного моря к Красному. По этим безопасным дорогам двигались многочисленные караваны с товарами, пошлины за проезд поступали в царскую казну.
Хирам прислал из Финикии корабельщиков, «знающих море»; они помогали израильтянам осваивать мореходство и развивать торговлю на Средиземном море. Корабли плавали в разные страны, где обменивали товары на золото, серебро, драгоценные камни, слоновую кость, которые шли на украшение царского дворца; привозили также обезьян и попугаев для богатых жителей страны.
Корабли плавали и в Таршиш, откуда везли среди прочего серебро, железо, свинец и олово. Таршиш располагался вдали от Израиля, возможно, на юго-восточном побережье теперешней Испании (не случайно пророк Иона решил скрыться там от Всевышнего: «И встал Иона, чтобы убежать в Таршиш от Господа…»).
Шломо построил флот в Эцион Гевере, на оконечности Акабского залива (рядом с теперешним Эйлатом), откуда был выход в Красное море. Финикийцы вместе с израильтянами плавали в страну Офир на южной оконечности Аравийского полуострова, привозили оттуда золото. Оно считалось наилучшим, и псалом Давида упоминает его: «Царица стоит по правую руку твою в золоте офирском».
Из золотоносной страны Офир везли также драгоценные камни и сандаловое дерево, из которого изготавливали музыкальные инструменты для храмовых служб.
В царствование Шломо появилась в армии конница и колесницы. Были у него сорок тысяч стойл для лошадей и тысяча четыреста боевых колесниц, приобретенных в Египте по высокой цене.
Иосиф Флавий добавляет: «Помимо этого Шломо имел двенадцать тысяч верховых коней, половина которых находилась в Иерусалиме, в распоряжении царя, остальных распределили по царским поместьям».
Тора разрешает царю иметь необходимое количество лошадей для содержания его двора и военной надобности, а не для демонстрации богатства. Сказано категорически: «Чтобы не заводил он себе множество коней и не посылал народ в Египет» для их приобретения, где израильтян могли соблазнить в идолопоклонство.
Страна процветала.
Народ жил в достатке.
«Иегуда и Израиль, многочисленные, как песок у моря, едят, пьют и (пребывают) в веселье».
Но исподволь нарастало недовольство правлением царя, подтверждая слова из Книги притч: «Не хвались завтрашним днем, ибо не знаешь, что родит новый день».
«ЧУДЕСА СВЕТА»
Семь лет возводил Шломо Храм Богу, еще тринадцать лет строил свой дом-дворец, который возвышался над городом Давида.
Дом царя построили из тесаного камня и стволов кедра. В его вместительных залах помещалось немало людей, что приходили на суд Шломо, послушать его поучения, задать вопросы и получить ответы. «Одни входили, – уточняет автор мидраша, – другие выходили, так как многие хотели услышать» слова царя.
В первом зале с колоннами посетителей поражали пятьсот щитов из кованого золота, предназначенных для дворцовой стражи; затем приглашенные проходили в зал суда, где возвышался престол Шломо, изготовленный из позолоченной слоновой кости.
К престолу вели шесть ступеней, каждая из которых – по мнению законоучителей – означала одно из установлений для царя: «Не извращай суд, не бери подкупа, не отдавай кому-либо предпочтение в суде, не умножай жен, не умножай серебра и золота, не умножай лошадей».
В Книге царей приведено краткое описание царского престола; агада – в свою очередь – сообщает немало подробностей, о чем расскажем с сокращениями.
Престол был покрыт лучшим золотом из Офира, осыпан жемчугом, ониксом, опалами, топазами, смарагдами, карбункулами, прочими самоцветными камнями белых, зеленых и красных тонов.
На шести ступенях – на пути к престолу – располагались фигуры из чистого золота. На первой ступени лежали: с одной стороны – лев, с другой – вол. На второй ступени – волк и ягненок. На третьей – леопард и козленок. На четвертой – медведь и олень. На пятой – орел и голубь. На шестой – ястреб и воробей.
Когда царь ставил ногу на первую ступень, вступал в действие скрытый механизм: лев протягивал лапу, вол – ногу, и царь, опираясь на них, поднимался на следующую ступень. То же самое повторялось на второй, третьей и четвертой ступенях.
Появление лжесвидетелей на суде вызывало особое действие механизма. Лев и леопард рычали, медведь ревел, блеял ягненок, яростно клекотал ястреб, вол издавал трубные звуки, – ужас охватывал обманщика, и он начинал показывать правду.
Рассказы о Храме, мудром царе и его дворце передавали из уст в уста, из одной страны в другую, вызывая желание непременно посетить Иерусалим, увидеть чудеса света.
На южной оконечности Аравийского полуострова, на территории современного Йемена располагалось государство Шева (оно же Саба). Правила там царица, у которой нет имени в книгах Танаха, нет описания ее внешности; в истории, литературе, искусстве, в неисчислимых преданиях имя ее – царица Савская.
От Солнца я веду свой род!
Сказала доблестная Саба.
В краю банана, змей и краба
Жил впечатлительный народ.
Игорь Северянин,
из стихотворения«Родель», 1911 год
Это была умная, властная, самолюбивая женщина – царица Савская, которая не поверила рассказам о мудрости Шломо и решила сама это проверить, «испытав его загадками».
«Явилась она в Иерусалим с очень большим караваном, с верблюдами, навьюченными благовониями, с великим множеством золота и драгоценных камней; пришла она к Шломо и высказала ему всё, что было у нее на сердце.
Ответил ей Шломо на все слова ее… И увидела царица Шевы всю мудрость Шломо, дом, который он построил, яства стола его, как приближенные его сидят, как слуги его стоят… Увидела, как он восходит в дом Бога, и была поражена».
Сказала она царю: «Превзошел ты мудростью и добром рассказы, которые дошли до меня. Счастливы люди твои, счастливы слуги твои, те, что всегда стоят пред тобой, слышат слова мудрости твоей. Да будет благословен Господь, Бог твой, который избрал тебя и посадил тебя на престол Израиля».
Она подарила царю золото и благовония из своей страны; «Шломо дал царице Шевы всё, что пожелала… и пошла она в землю свою, она и рабы ее».
«БЛАЖЕННЫ ПОДДАННЫЕ ТВОИ…»
Я та – чье имя славится повсюду,
Под рокот арф и лиры звон;
В сказаньях вечных я пребуду
Певцов всех стран и всех времен.
За разум мой, могущество и силу
Мне служат все, познавшие меня.
Я – Саба. Я молюсь светилу
Всепобеждающего дня.
Мирра Лохвицкая, из драматической поэмы «На пути к Востоку», 1897 год
О царице Савской, о ее встрече с царем Израиля мало сведений в первой Книге царей. Дополним подробностями из еврейских источников и преданий разных народов.
Царица Савская правила страной, где произрастали деревья из райского сада, посаженные в первые дни творения, песок там считался дороже золота, жители не знали, что такое неприятель, а воины не умели даже стрелять из лука.
Об этой удивительной стране, о ее столице Китор рассказал царю петух Бар, он же удод, и – по велению Шломо – доставил царице Савской послание из Иерусалима. В нем было написано: «От меня, царя Шломо. Мир тебе и мир вельможам твоим. Да будет ведомо вам, что все цари Востока и Запада, полудня и полуночи приходят на поклон ко мне. Если придете по доброй воле, приму тебя, царица, и вельможей твоих с почетом; если не пожелаете – пошлю на вас царей с легионами и колесницами».
И далее, к устрашению царицы и ее вельмож: «А спросите вы: что за цари, легионы и колесницы у Шломо? Цари эти – звери полевые, колесницы – птицы небесные; духи, бесы и дьяволы – те легионы, что задушат вас на ложах в жилищах ваших, а звери полевые растерзают вас, птицы небесные склюют мясо с костей ваших».
Могла ли царица Савская устоять против таких угроз?
Она написала в ответ: «Путь из Китора в Иерусалим занимает пять лет. Но мое стремление увидеть тебя придаст мне крылья».
Царица южная Балькис
Грядет к престолу Соломона
Влекут, влекут его знамена
Царицу южную Балькис!
Игорь Северянин, из стихотворения «Триоли» (1914 год; в мусульманских легендах имя царицы Савской – Балкис)
Царица Савская явилась во дворец Шломо, в его тронный зал, где был стеклянный пол. Она подумала – это вода, и приподняла край одежды, чтобы не намочить его. Шломо увидел ее ноги, поросшие волосами, и произнес:
– Краса твоя – краса женская, а волосы твои – мужские. Они украшают мужчину, но уродуют женщину.
И повелел мудрецам своим, чтобы приготовили зелье – удалить волосы с ее ног.
Сказала царица Савская:
– Стану теперь загадывать загадки. Отгадаешь – признаю тебя мудрецом, не отгадаешь – буду знать, что ты человек самый обыкновенный.
Ответил:
– Мудрость моя – она от Господа. Скажу лишь то, что вложит Он в мои уста.
Спросила:
– Семь выходят, а девять заходят, двое наливают, а один пьет, – что это?
Ответил, не раздумывая:
– Семь дней женской нечистоты – не зачать ребенка. Девять месяцев – беременность. Двое наливают – женские груди. Один пьет – грудной младенец.
Спросила:
– Женщина молвит сыну: «Твой отец – мой отец, твой дед – мой муж, ты – мой сын, а я – твоя сестра». Кто эта женщина?
Ответил:
– Одна из дочерей Лота, которая зачала от своего отца.
Царица Савская поставила перед Шломо юношей и девушек, родившихся в одном и том же году, месяце и дне, – все единого роста, телосложения, в одинаковых одеждах.
– Отличи, – предложила, – кто юноша, а кто девушка.
Шломо велел принести орехи и стал раздавать их. Юноши, не стыдясь, поднимали края одежд и насыпали в них угощение; девушки же, стесняясь, складывали подарки в головные уборы.
– Вот, – определил Шломо, – те мужчины, а эти женщины.
Царица приказала принести бревна кедровых деревьев, чтобы царь указал, с какого конца росли прежде ветки, с какого корни. Шломо повелел положить бревна в воду. Тот конец, который опустился на дно, был низом, оттуда росли корни, а тот, который поднялся над поверхностью воды, был верхушкой.
В мидрашах и преданиях народов приведено немало загадок, которыми царица испытывала Шломо. Наконец она сказала: «Не доверяла я слухам, но теперь убедилась, сколь велика мудрость твоя. Блаженны подданные твои и блаженны рабы твои!»
Александр Куприн, из повести «Суламифь» (1908 год):
«Также прислала прекрасная Балкис царю Соломону многоценный кубок из резного сардоникса великолепной художественной работы. "Этот кубок будет твоим, – повелела она сказать царю, – если ты его наполнишь влагою, взятою ни с земли, ни с неба". Соломон же, наполнив сосуд пеною, падавшей с тела утомленного коня, приказал отнести его царице».
ДОЧЬ ФАРАОНА
Поговорим теперь о семейной жизни Шломо.
Первой его женой стала Наама, дочь царя Аммона, который перешел в иудаизм вместе со своей семьей, стал другом и союзником правителя Израиля. Сына-первенца Шломо и Наамы звали Рехавам; весь Израиль знал, что он сменит отца на царском престоле.
Шломо был молод, жена молода, – не о первой ли своей любви упомянул он в Книге притч?
Радуйся жене юности твоей,
любимой лани и прекрасной серны.
Груди ее да ублажат тебя во всякое время,
любовью ее наслаждайся всегда.
И для чего, сын мой, увлекаться тебе посторонней,
приникать к лону чужой?
Следующей женой Шломо была женщина, которая – как и весь ее народ – поклонялась идолам.
«Породнился Шломо с фараоном, царем Египта, взял дочь фараона, привел ее в город Давида до того, как закончил строить дом свой, дом Бога и стены вокруг Иерусалима».
Прежде фараоны не выдавали своих дочерей за чужеземных правителей, считая их неравными себе, – властитель Египта, по всей видимости, нуждался в союзе с могущественным царем Израиля.
Это был брак с политической целью: породнились правители двух государств, получая выгоды от торговых отношений между странами. Приданым дочери фараона стал город Гезер; египтяне его захватили и перебили всех горожан – потомков жителей Ханаана (Шломо отстроил Гезер и превратил в укрепленный пункт на главном торговом пути между Египтом и странами севера).
Дочь фараона прибыла в Иерусалим в сопровождении многочисленной свиты, приняла иудаизм, но в душе оставалась идолопоклонницей.
В тот час, когда Шломо женился на ней, архангел Габриэль воткнул в море трость, вокруг которой веками наслаивался песок, – утверждали законоучители. На образовавшейся суше построили город Рим, откуда через столетия пришли легионы и разрушили Иерусалим.
Свадебное торжество Шломо и дочери фараона состоялось в ночь после освящения Храма, своей роскошью оно превзошло празднества при освящении дома Господа.
Радостные возгласы гостей из Египта перекрывали ликования израильтян, которые приветствовали окончание строительства Храма. Тогда и появилось у Бога намерение разрушить Иерусалим: «На гнев и досаду Мне существует город этот с того дня, как построили его».
Восемьдесят разных танцев исполнила дочь фараона в ту ночь перед Шломо, которые носили, очевидно, ритуальный характер. Сотни египетских музыкантов играли на их пиршестве, и она поясняла царю: «Этот гимн исполняется у нас в честь такого-то божества, а этот – в честь такого-то».
Что еще совершила дочь фараона?
Агада повествует: над ложем Шломо она велела подвесить балдахин с драгоценными камнями, которые сверкали подобно созвездиям и планетам. Когда Шломо просыпался, чтобы встать с постели, пойти на молитву в Храм, то принимал блеск камней за звездное небо – и спал до четвертого часа после восхода солнца.
Ключи от Храма хранились у царя под изголовьем; обязательное утреннее жертвоприношение задерживалось к всеобщему недовольству, но никто не решался войти в спальню и разбудить Шломо.
Пришла Бат-Шева, его мать, сняла с ноги сандалии и проучила сына, приговаривая под каждый удар: «Что, сын мой? Каково тебе, плод чрева моего?»
Потому и записано в Книге притч Шломо: «Речи, которыми увещевала его мать его: "Что, сын мой? Что, сын чрева моего? Что, сын обетов моих? Не отдавай женщинам силы твоей, путей твоих губительницам царей"».
«ОТТОРГНУ ЦАРСТВО ОТ ТЕБЯ»
«Царь Шломо любил многих женщин из чужих (народов): дочь фараона и дочерей Моава, Аммона, Эдома, Цидона…
Были они из тех народов, о которых сказал Господь сынам Израиля: "Не входите к ним, и пусть они не входят к вам, ибо склонят они сердце ваше к божествам своим", – к ним прилепился Шломо своей любовью.
Было у него семьсот жен и триста наложниц, и совратили жены сердце его».
Количество женщин, скорее всего, завышено, но в давние времена – отмечают исследователи – «мужская сила царя, его любвеобилие рассматривались как залог и гарантия благополучия и процветания страны, народа и государства».
Эти женщины – сколько бы их ни было – принимали иудаизм перед вступлением в брак, но они, как и дочь фараона, придерживались прежних традиций и обычаев идолопоклонства, воскуряли пахучие травы и приносили жертвы своим божествам, устраивая празднества за пределами Иерусалима.
«Шломо прилепился к ним любовью…»
«И было, когда состарился Шломо, жены его склонили сердце его к чужим божествам… Построил Шломо жертвенник Кемошу, мерзости Моава, на горе возле Иерусалима, и Молоху, мерзости сынов Аммона...»
«Последовал Шломо и за Ашторет, божеством Цидона» в честь которой существовал культ храмовой проституции; женщины Цидона вступали в связь со жрецами храма, вымаливая у богини какие-либо просьбы.
«Разгневался Бог на Шломо, ибо отклонил сердце свое от Господа… Повелел ему не следовать за чужими божествами, но не исполнил он того, что велел Бог».
Утрата духовного уровня ослабила возможности царя. Говорили мудрецы Израиля: «Сначала он правил ангелами… Потом правил в нижнем мире… Потом только сыновьями Израиля… Потом – лишь в Иерусалиме... Кончилось тем, что он правил лишь своим посохом».
Стал ли Шломо служить идолам? Трудно в это поверить. Быть может, он надеялся, что жены его поймут всю нелепость поклонения рукотворным идолам по сравнению с молитвой к единому Богу в иерусалимском Храме? Этого не произошло, ибо он недооценил привязанности идолопоклонников к своим божествам.
Рабби Ионатан верил в благие намерения сына Давида, потому и утверждал через многие века: «Всякий, кто считает, что Шломо согрешил, заблуждается», – Господь рассудил иначе.
Пришел к Шломо пророк Ахия, передал слово Бога: «За то, что поступал ты так, не соблюдал завета Моего и постановлений Моих, которые Я повелел тебе, отторгну царство от тебя и отдам его рабу твоему.
Но в дни твои не сделаю Я этого ради Давида, отца твоего; из руки сына твоего отторгну его.
Не всё царство отторгну: одно колено оставлю сыну твоему ради Давида, раба Моего, и ради Иерусалима, который Я избрал».
Так оно и произойдет.
Шломо признавал на исходе жизни: «Горше смерти женщина, потому что она западня… Мужчину – одного из тысячи нашел я, а женщины из всех этих не нашел». Лишь о праведнице Нааме, первой жене, мог он сказать: «Нашел (добрую) жену – нашел благо».
И он же, царь Шломо, записал в Книге притч:
Кто найдет жену добродетельную?
Выше жемчугов цена ее.
Уверено в ней сердце мужа ее,
и он не останется без прибытка.
Воздает ему добром, а не злом,
во все дни жизни своей.
«И ЛЕГ ШЛОМО С ОТЦАМИ СВОИМИ…»
Мудрость давних поколений: «Из пресыщения рождается грех».
Дом царя был огромен и состоял из нескольких зданий, примыкавших друг к другу. Был там зал для пиршеств, стены которого покрыли золотом поверх кедра. Были кабинет и спальня царя, комнаты для царских жен и наложниц, а также кухня, склады с продовольствием, оружием и царская сокровищница.
Из первой Книге царей: «Все сосуды для питья у царя Шломо – золотые… Серебра не было: ни во что не ценилось оно в дни Шломо… Приравнял царь серебро в Иерусалиме к (простым) камням, а кедры приравнял к сикиморам, которые во множестве в приморской низменности».
Правители двенадцати областей поочередно, в течение месяца в году, обеспечивали необходимыми припасами царский дом, чтобы кормить жен и наложниц Шломо, его стражу, придворных, слуг и многочисленных гостей, пировавших вместе с царем.
Для тех, «кто был близок к столу царя Шломо», поставляли ежедневно обычную муку и муку тонкого помола, «десять быков откормленных, двадцать быков с пастбища и сто овец, помимо оленей, ланей, серн и гусей откормленных». В пересчете на годовую потребность это составляло десятки тонн муки, тысячи голов крупного и мелкого скота, неисчислимое количество прочих продуктов.
Двор Шломо, роскошь его двора, золотые украшения и дорогостоящие благовония жен и наложниц, множество коней и колесниц, грандиозные строительные работы – всё это ложилось тяжким бременем на израильтян, выплачивавших повышенные налоги и выполнявших немалые трудовые повинности.
Нарастало, очевидно, недовольство и среди священнослужителей. Ведь Шломо нарушал законы Торы, предписанные царям: «Чтобы не заводил он себе множество коней», «серебра и золота чтобы не умножал он себе безмерно», «и пусть не обзаводится множеством жен, дабы не развратилось сердце его».
Однако Шломо приобрел тысячи чистокровных коней, несметные богатства хранились в царских сокровищницах, жены и наложницы жили в доме царя, отправляя чужие культы.
Книга хроник называет имена пятнадцати сыновей Шломо, которых тоже окружали жены, наложницы и многочисленная челядь, – у Рехавама, старшего сына и наследника престола, было восемнадцать жен и шестьдесят наложниц, от которых родились двадцать восемь сыновей и шестьдесят дочерей.
Недовольство нарастало.
Через столетия пророк Иешаягу обличал царей Израиля: «Стала полна земля их серебром и золотом – и нет конца сокровищам их; наполнилась земля их конями – и нет конца колесницам их; наполнилась земля их идолами… и Ты не простишь их».
Исполнилось Шломо пятьдесят два года, но жизнь подходила к концу; обещание Бога отторгнуть страну из руки его сына не давало царю покоя.
Потому и сказал Шломо на исходе дней, оглядываясь на прожитые годы: «Лучше доброе имя, чем добрый елей…» Потому проникнуты печалью строки из Книги Когелет:
Возвысился я более всех,
кто был до меня в Иерусалиме,
мудрость моя помогала мне…
Великие дела делал я: строил себе дома
и насаждал для себя виноградники.
Устроил себе сады и парки и насадил в них
разных деревьев плодовых….
Собрал я себе серебра и золота,
сокровищ царей и государств;
завел я себе певцов и певиц,
и услады сынов человеческих –
роскошные колесницы...
Но оглянулся я на все дела свои,
что сделали руки мои,
на труды, что я свершил,
и вот – всё суета и погоня за ветром,
и нет в том пользы под солнцем.
Что еще сказать?
«Время царствования Шломо в Иерусалиме над всем Израилем – сорок лет. И лег Шломо с отцами своими, был погребен в городе Давида, отца его, и воцарился Рехавам, сын его, вместо него».
Законоучители Израиля разошлись во мнениях о Шломо. Одни считали, что глубокое раскаяние помогло ему вновь подняться на высочайший духовный уровень; другие утверждали иное: божественная мудрость и «слышащее сердце» не вернулись к царю.
Мудрецы обвинили Шломо за падение «с высокой крыши в глубокую яму», хотели даже причислить его к царям-отступникам, у которых «нет будущего мира», но прозвучал Голос: «Не прикасайтесь к помазанникам Моим».
Современный исследователь жизни и деятельности Шломо отметил: «Мудрец, меривший мир по своей мерке, не мог представить себе, что его царствование породит мелких заговорщиков, которые смогут разрушить то, что он создал».
Он царь, он маг, он зодчий, он поэт…
Но достиженья жизни – иллюзорны,
Нет радости: «Всё суета сует».
Максимилиан Волошин,
из стихотворения «Соломон», 1924 год
«ПО ШАТРАМ СВОИМ, ИЗРАИЛЬ!»
Еще при жизни Шломо некий Адад из Эдома нападал со своим отрядом на торговые караваны, которые шли из Эцион Гевера в центральные районы страны.
На караваны с товарами нападал и Резон, царь Дамаска, «ненавистник Израиля во все дни Шломо», делая небезопасными дороги на севере Израиля.
Иеровоам, слуга Шломо, тоже «поднял руку на царя».
Он был деятельным и расторопным, а потому Шломо поручил ему ответственную работу – надзирать над работниками колен Эфраима и Менаше, которые отбывали трудовую повинность.
В один из дней Иеровоам вышел из Иерусалима, и встретил его девяностолетний пророк Ахия, – тот самый, что передал царю слова Бога о будущем разделе Израиля.
«На поле их было только двое.
Схватился Ахия за новую одежду, которая была на нем, и порвал ее на двенадцать частей.
Сказал он Иеровоаму:
"Возьми себе десять частей, ибо так сказал Господь, Бог Израиля: Вот, Я исторгаю царство из руки Шломо и даю тебе десять колен…
За то, что оставили Меня и поклонились Ашторет, божеству Цидона, Кемошу, божеству Моава, и Милкому, божеству сыновей Аммона, и не пошли путями моими…
Тебя Я возьму, и будешь царствовать над всем, как пожелает душа твоя, станешь царем над Израилем"».
Предсказание пророка стало известно Шломо; он хотел схватить Иеровоама, но тот убежал в Египет и жил там до смерти царя.
Известно со слов законоучителей: пророчество, которое сопровождается действием, не может быть отменено. Разрыв одежды на двенадцать частей означал: раздел страны неминуем.
По окончании траурных дней Рехавам, сын Шломо, отправился в Шхем, где собрался народ, чтобы провозгласить его царем Израиля. В Шхем пришел и Иеровоам, вернувшись из Египта.
Колена Иегуды и Биньямина признали Рехавама наследником престола. В годы правления Шломо они находились в привилегированном положении, платили уменьшенные налоги и почти не участвовали в трудовой повинности, которая тяготила прочих израильтян.
Однако жители остальных колен, собравшиеся в Шхеме, желали выяснить, отменит ли новый царь повышенные налоги и обременительные повинности. Даже после строительства Храма и дворца царя их отрывали на продолжительное время от своих семей, чтобы построить дворец для дочери фараона, возвести крепостные стены вокруг Иерусалима, работать на стройках по всей стране.
Поэтому они сказали Рехаваму: «Отец твой сделал невыносимым ярмо наше. Ты же облегчи теперь тяжелые работы отца твоего, тяжкое иго, которое возложил он на нас, и будем служить тебе».
Ответил Рехавам: «Идите, а через три дня возвратитесь ко мне».
«И пошел народ».
Рехаваму требовалось время на обдумывание, а потому спросил он старейшин, приближенных своего отца: «Что вы посоветуете ответить народу этому?»
Сказали они: «Если… ответишь им добрыми словами, станут они навсегда твоими рабами».
Иосиф Флавий: «Однако Рехавам не послушался столь… полезного совета… потому что Господь Бог, я думаю, уже лишил его способности здраво рассуждать о полезном и вредном».
Вместе с Рехавамом пришли в Шхем его сверстники, с которыми вырос наследник престола, – их он тоже спросил: «Что вы посоветуете ответить этим людям, которые сказали: "Облегчи ярмо, которое возложил на нас отец твой"?»
Предложили его сверстники: «Так скажи народу этому… "Отец мой возложил на вас ярмо тяжелое, а я добавлю к ярму вашему; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас тернием"».
Через три дня вернулся народ в Шхем, Рехавам вышел к ним и суровым тоном повторил слова сверстников: «Отец мой возложил на вас ярмо тяжелое, а я добавлю к ярму вашему; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас тернием».
Ответил народ царю: «Какая доля у нас в Давиде? Нет нам удела у сына Ишая. По шатрам своим, Израиль!»
«И пошел Израиль по шатрам своим».
Рехавам понял, что совершил ошибку, послал вслед за ними своего приближенного, чтобы передал – царь согласен пойти на уступки, «но израильтяне забросали его камнями, и он умер, а царь Рехавам поспешно взошел на колесницу, чтобы убежать в Иерусалим».
Рехавам собрал войско – пойти войной на отделившиеся колена, но пророк передал слова Бога коленам Иегуды и Биньямина: «Не поднимайтесь и не воюйте с братьями вашими, сынами Израиля, вернитесь каждый в дом свой, ибо от Меня было то, что (случилось)».
Раздел страны состоялся.
Южное царство называлось теперь Иудея. Оно включало наделы двух колен, Иегуды и Биньямина, и «Рехавам воцарился над ними».
Северное царство сохранило наименование Израиль. Его первым царем стал Иеровоам, которого избрали жители десяти колен.
Добавления к одиннадцатой части
1
Престол был покрыт золотом и осыпан жемчугом, ониксом, опалами, топазами, смарагдами, карбункулами…
Через несколько лет после смерти Шломо египтяне разграбили Иерусалим, и фараон увез престол в Египет. Но лишь он поставил ногу на первую ступень, как лев поднял лапу, ударил его по бедру, после чего властелин Египта хромал всю жизнь, – его так и называли «хромой фараон».
Затем престол вернули в Иерусалим, на нем восседал праведный царь Хизкиягу. Вавилоняне, захватив Иерусалим, отвезли престол во дворец Навуходоносора; когда же он поставил ногу на первую ступень, лев ударил его, и царь Вавилона тоже стал хромым.
После разрушения Вавилона престол увезли в Мидию, но царь Дарий не садился на него. Впоследствии престол хранился в сокровищницах правителей Персии, Греции и Римской империи; последний раз его обломки видели в Риме, – утверждает агада.
2
Царица Савская правила страной, где произрастали деревья из райского сада, посаженные в первые дни творения…
Мирра Лохвицкая, из драматической поэмы «На пути к Востоку»:
На юге радостном, в Аравии счастливой,
В трех днях пути от Санаа,
Раскинулась в оазис прихотливый
Моя волшебная страна.
Игорь Северянин, из стихотворения «Фантазия» (1914 год):
Давно когда-то; быть может, это в мифе,
Где померанец, и пальма, и лимон, –
К царице Савской, к прекрасной Суламифи,
Пришел забыться премудрый Соломон.
В книге «Алфавит Бен-Сиры» (десятый век новой эры) упомянуты любовные отношения мудрого Шломо и прекрасной царицы Савской.
Шломо оказывал ей великие почести, поселил в своем дворце, посылал яства для трапезы. Однажды «возлегли они вместе, а спустя девять месяцев и пять дней детородные муки объяли ее, и родила она дитя мужского пола».
Иосиф Флавий утверждал, что царица Савская властвовала не в стране на Аравийском полуострове, а на севере Африки, откуда приехала в Иерусалим, – чему, как ни странно, есть подтверждение.
Правители Абиссинии вели свой род от Менелика I, «царя царей», которого считали сыном Шломо и царицы Савской, – с него началась династия Соломонидов. Хайле Селасие I, последний царь этой династии, называл себя двести двадцать пятым потомком царицы Савской. На его гербе изображался престол царя Шломо и магендавид – шестиконечная звезда Давида.
В 1974 году Хайле Селасие I был свергнут во время государственного переворота, умер (или убит) через год, и династию Соломонидов упразднили.
3
Первой женой Шломо стала Наама, дочь царя Амона, который перешел в иудаизм вместе со своей семьей…
Тора требует категорически: «Не может аммонитянин и моавитянин войти в общину Господа, и десятому поколению их нельзя войти в общину Господа вовеки. За то, что не встретили они вас с хлебом и водой на пути, когда вы вышли из Египта, и за то, что он (царь Моава) нанял против тебя Билама… чтобы проклясть тебя».
Однако Рут из Моава – прабабушка царя Давида. Наама из Аммона – первая жена царя Шломо. Как такое возможно?
Рут-моавитянка первой присоединилась к народу Израиля. С той поры появилось правило, записанное в Талмуде: «Аммонитянин и моавитянин недозволенны навеки (для брака с еврейками), но их женщины дозволены».
Рут и Наама были праведницами, потому и сказано в Талмуде: «Ради двух праведных женщин – Рут из Моава и Наамы из Аммона Бог сохранил эти народы».
4
«Построил Шломо жертвенник Кемошу, мерзости Моава, на горе возле Иерусалима, и Молоху, мерзости сынов Аммона...»
В Иерусалиме, южнее Старого города, располагается долина Гай бен Гехином. Это название по созвучию превратилось со временем в геенну огненную – преисподнюю, где наказывают умерших за их грехи. В седьмом веке до новой эры, в царствование Менаше и его преемников, там совершали обряд поклонения Молоху, включавший сожжение младенцев.
Пророк Ирмиягу приводит слова Господа: «Построили они жертвенные возвышения Баалу, сжигали в огне сыновей своих… чего Я не повелевал, не говорил и что на ум Мне не приходило…» Бог назвал это место «долиной истребления».
5
Исполнилось Шломо пятьдесят два года, но жизнь подходила к концу…
Я – твоя Суламифь, мой старый царь Соломон,
Твои мышцы ослабли, но твой проницателен взгляд.
Тайны нет для тебя, но, взглянув на зеленый склон,
Ты меня не узнаешь, одетую в платье до пят,
Меж старух, собирающих розовый виноград.
И раздев, — не узнал бы, — как волны песка мой живот,
И давно мои ноги утратили гибкость лоз,
Грудь моя, как на древней пальме увядший плод,
А сквозь кожу сосуды видны, как сквозь крылья стрекоз.
Иногда я тебя поджидаю у Яффских ворот.
Но к тебе не приближусь. Зачем огорчать царя?
Славен духом мужчина, а женщина — красотой.
От объятий твоих, остывая и вновь горя,
Наслаждалась я песней не меньше, чем плотью тугой,
Ведь любовь появилась Песне благодаря.
Ах, какими словами ты возбуждал мой слух,
Даже волос мой сравнивал с солнечным завитком...
Для бездушной страсти сгодился бы и пастух.
Но ведь дело не в том, чтоб бурлила кровь кипятком,
А чтоб сердце взлетало, как с персиков спелый пух…
Инна Лиснянская,
из стихотворения «У Яффских ворот»
6
«Лег Шломо с отцами своими, был погребен в городе Давида, отца его, и воцарился Рехавам, сын его…»
Можно предположить, что Шломо правил два года еще при жизни Давида, и лишь после смерти отца стал единоличным царем.
Годы его правления: приблизительно 968 – 928 до новой эры.
Годы правления по традиционной библейской хронологии: 836 – 796 до новой эры.
Царствование Шломо было подобно «полнолунию», утверждают законоучители, а после его смерти «начал убывать диск Луны» – величие народа Израиля.
На северо-востоке Израиля расположен заповедник Тель Дан. В двадцатом веке там проводили раскопки города Лаиш и обнаружили фрагменты стелы девятого века до новой эры с подтверждением существования еврейского государства.
Надпись на стеле гласит от имени некоего царя: «…и я убил (семь)десят
На этом закончим наши рассказы.
И завершим книгу – дополнением к прочитанному.
назад ~ ОГЛАВЛЕНИЕ ~ далее