ОЧЕРК ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ

Евреи во внутренних губерниях Российской империи. Участие в русской общественной‚ научной и культурной жизни.

Про Исаака Левитана говорили с восторгом и изумлением: "Из какого-то глухого провинциального угла пришел этот тщедушный еврейский юноша‚ нищий и загнанный‚ и широко распахнул все входы в самые глубокие тайники русского пейзажа".

1

Перепись 1897 года определила‚ что вне черты оседлости жило 6% от общего количества российских евреев. Это были евреи Кавказа и Средней Азии‚ а также четверть миллиона евреев с правом повсеместного жительства по всей империи. Цифра была наверняка заниженной‚ так как многие жили во внутренних губерниях нелегально и потому уклонились от переписи.

Жестокая нужда гнала за пределы черты оседлости‚ и в еврейском журнале написали: "От людей голодающих‚ размножающихся‚ ищущих где лучше‚ совершенно так же‚ как ищут все остальные люди‚ разве можно требовать‚ чтобы они постоянно видели перед собой невидимую‚ воображаемую и произвольную границу‚ придуманную для них одних‚ и не переходили бы ее?.. Такого самоотвержения нельзя требовать и нельзя добиться ни от кого". Всеми правдами и неправдами евреи черты оседлости просачивались во внутренние губернии России; полиция ловила их и выпроваживала обратно‚ а на смену им появлялись следующие, гонимые голодом‚ которых тоже ловили, тоже изгоняли – и так без конца.

Молодежь рвалась из черты оседлости‚ чтобы получить образование в университетах; деловые люди искали пути приложения своих способностей и капиталов; музыканты‚ художники‚ журналисты устремлялись в Москву и Петербург. Одни прикрывались вымышленной профессией и получали разрешение на жительство; другие устраивались на правах "швейцарских подданных": платили швейцару пару рублей в месяц‚ а тот не сообщал о них в полицию. Жизнь вне черты тоже была нелегкой‚ и из Владимирской губернии сообщали: "Правом жить обладают здесь немногие счастливцы‚ но и они‚ в большинстве случаев‚ влачат самое жалкое существование. В Шуе‚ например‚ из пятнадцати семейств всего четыре зажиточных‚ а остальные живут впроголодь... Самое же грустное в их жизни – полнейшее одиночество. Голодает еврей в "черте"‚ но там он среди своих‚ которые понимают его‚ сочувствуют ему. Здесь же‚ прожив десятки лет‚ он всё-таки чужой, всегда должен быть настороже".

Во внутренних губерниях евреи оказывались разобщенными друг от друга; влияние русской культуры и христианского населения становилось преобладающим‚ и начинался неумолимый процесс ассимиляции. Востоковед А. Гаркави вспоминал свое прощание в синагоге с дедушкой-раввином перед отъездом в Петербургский университет: "Дедушка сидел около кивота‚ окруженный слушателями‚ в талесе‚ с лицом светлым‚ приветливым‚ ласковым. Когда я к нему подошел‚ он меня погладил по щеке и сказал: "Ты знаешь‚ мы‚ старики‚ боимся университета‚ мы боимся‚ что он отнимет вас от еврейства... Прощай‚ мое дитя‚ но помни и никогда не забывай‚ что ты еврей"..." Гаркави стал со временем крупным ученым и не переменил веру‚ но так происходило далеко не со всяким.

В городах внутренних губерний еврейская беднота селилась поближе друг к другу‚ сохраняя религию‚ обычаи и‚ по возможности‚ прежний образ жизни‚ а богачи снимали квартиры в центре города‚ поражали роскошью обстановки и одежды‚ каретами и брильянтами своих жен‚ чтобы кредиторы видели их преуспеяние и доверяли им. Эти новоявленные богачи стеснялись прежних своих привычек‚ родного языка и местечковых "пейсатых" родственников, стараясь как можно скорее слиться с окружающим населением. В одной из газет появилось объявление: "Еврей-купец – тридцать лет‚ большое состояние – ищет невесту с приданым около ста тысяч. Непременные условия: образование‚ доброе сердце‚ нееврейская наружность‚ безупречная фамилия".

"Начинается прежде всего с имен... – отметил сторонний наблюдатель. – Как только какому-нибудь коммивояжеру удалось пролезть в "аристократы"‚ он уже больше не Калман Израилевич‚ а Кирилл Исидорович. Жена его‚ бывшая Ревека Давыдовна‚ теперь – Глафира Дементьевна, а дети – Ваня‚ Коля‚ Фаддей‚ Ксения‚ Настя... Из домашнего обихода изгоняется не только жаргон‚ но всё‚ что прямо или косвенно может напомнить о еврейском происхождении хозяев дома. Запрещается говорить о евреях‚ о Библии‚ о погромах‚ о синагоге... Через несколько лет бывший Калман уже гордится тем‚ что его дети ни звука не понимают по-еврейски‚ а в душе скорбит о том‚ что не в состоянии переделать их физиономии".

Стремительная ассимиляция вела порой к крещению. К этому же подталкивали и насильственные выселения в черту оседлости‚ процентная норма при приеме в университеты‚ закрытие доступа к государственным и общественным должностям. Профессор Петербургского университета Д. Хвольсон признавал откровенно‚ что поменял веру "по убеждению": лучше быть профессором в Петербурге‚ чем меламедом в местечке. Крестились и для того‚ чтобы вступить в брак с христианином или христианкой‚ так как переход христианина в иудейскую веру был запрещен.

Полина Венгерова, из "Воспоминаний бабушки": "Когда по России свирепствовал антисемитизм, у еврея оставались два пути: либо еврейство и отказ от иной жизни, либо крещение, связанные с ним возможности образования и карьеры. И сотни просвещенных евреев выбрали второй путь… Мои дети пошли по пути, которым шли другие. Первым нас покинул Шимон. Когда мы узнали об этом, муж написал сыну: "Некрасиво покидать лагерь угнетаемых". Примеру Шимона последовал и мой любимец Володя… Крещение детей стало для меня самым тяжелым ударом в жизни… Постепенно это страдание перестало быть личной драмой, оно всё больше приобретало характер национального бедствия. Не только как мать, но и как еврейка я испытывала боль за еврейский народ, который терял столько благородных сил… Обливаясь слезами, я поверила свою муку только листкам бумаги и храню ее глубоко-глубоко в памяти по сей день".

Вторил этому Г. Слиозберг: "Надо было иметь мужество и большие традиционные национальные связи‚ чтобы устоять против соблазна. Ренегаты вербовались из контингента тех‚ кто потерял стыд и мог прямо смотреть в глаза своим обездоленным товарищам. Таких было много в университетах‚ а потом и в адвокатуре‚ куда с принятием христианства открывался доступ. Ничего не приобретало христианство от этих новообращенных‚ но я был всегда того мнения‚ что и еврейство ничего не теряло от ухода этих элементов".

О том же писали в русской газете "Гражданин": "Еврей приходит в университет и хочет поступить. Нельзя. Отчего нельзя? Оттого‚ что норма‚ установленная для евреев‚ заполнена. Ну‚ так я пойду и приму православие. И он идет и принимает православие‚ а затем возвращается в университет. "Я уже православный"‚ – объявляет еврей. И готово. Еврей‚ посмеявшийся над своей религией и над православной христианской верой‚ принят в университет‚ а еврей‚ не посмеявшийся ни над тем‚ ни над другим‚ не принят".

2

Законы Российской империи поощряли к переходу в христианство. Еврей‚ совершивший преступление‚ вплоть до "смертоубийства"‚ подвергался более мягкому наказанию‚ если во время следствия или суда принимал христианскую веру. Принявший христианство получал трехлетнюю отсрочку по платежу податей и денежный подарок от казны‚ а возврат в иудейскую веру строго карался законом.

К концу девятнадцатого века большинство поощрительных мер отменили‚ но общая политика оставалась прежней. Всякий подросток имел право креститься с четырнадцатилетнего возраста‚ не спрашивая согласия родителей‚ и закон строго наказывал за "воспрепятствование присоединению" к христианской вере. Интересная деталь: ограничительные меры вводились из-за "экономического вреда"‚ который‚ якобы‚ приносила деятельность евреев‚ а также из-за "врожденных пороков" еврейской расы. Но после крещения эти соображения теряли свою силу: несмотря на "врожденные пороки"‚ еврей немедленно переставал быть "эксплуататором" и получал все права‚ хотя продолжал заниматься тем же "вредным" делом.

Из русских и еврейских газет конца девятнадцатого века.

"В Петербургском окружном суде разбиралось дело о вероотступничестве отставного солдата Гринфельда. Гринфельд на суде признал себя евреем и заявил‚ что христианство было навязано ему силой. Общее внимание привлек свидетель Гибнер‚ по доносу которого подсудимый привлечен к ответственности. При явно выраженном семитическом типе он беспрестанно творил крестные знамения‚ клал низкие поклоны и просил суд наказать христопродавца Гринфельда".

"В Западном крае ощущается недостаток в православных иконописцах‚ и потому евреи не только пишут иконы для продажи‚ но даже занимаются реставрацией иконостасов в церквах. Архиепископ Литовский Алексей сделал в связи с этим внушение духовенству". – "Пинск. В кафешантанах поет еврейские песни румынская певица Пепи Литман. Лицо у нее еврейское‚ но паспорт не еврейский‚ и полиция обратилась в Священный Синод с запросом: не грех ли перед небом человеку с христианским паспортом петь в христианских кафешантанах еврейские песни?"

"Положение евреев-ренегатов еще хуже‚ чем самих евреев. На ренегатов косятся все. Для русского общества они остаются евреями‚ а для евреев – отщепенцами... У одного мальчика в станице Славянской‚ крещеного в детстве‚ оказался хороший голосок‚ и ему велели ходить в церковь, петь в хоре. Когда он явился в воскресенье в церковь‚ русские мальчики избили его и выгнали‚ приговаривая: "Да как ты смеешь‚ жид пархатый‚ петь наши молитвы!.." – "Усмань‚ Тамбовской губернии. В числе учеников уездного училища есть евреи-перекрещенцы. Законоучитель отец Тихонравов… каждодневно издевается над мальчиками‚ упрекая их за национальность. "А ты‚ жиденок‚ поди-ка сюда‚ расскажи-ка‚ как твои предки Христа распяли?"; или: "Ты‚ жидовское отродье‚ зачем свою проклятую веру-то оставил?"…"

"Екатеринослав. Среди обгоревших трупов осталось несколько‚ которых никто не мог опознать. Возник вопрос‚ на каком кладбище похоронить эти останки страшной катастрофы‚ – ведь среди погибших были христиане и евреи. За разрешением этого вопроса обратились к епархиальному начальству‚ которое ответило‚ "что Бог один для всех"‚ – потому решили вопрос жребием. Жребий выпал на еврейское кладбище‚ и останки провожал на кладбище весь город‚ русские и евреи".

"По новой статье устава в паспортах евреев‚ принявших православие‚ на вопрос "какого вероисповедания" должен быть ответ "православный‚ но из евреев". Так как раньше такой приписки не делалось‚ то многие евреи упрашивают и теперь не делать ее. Некоторые прямо заявляют‚ что если бы они знали о существовании такого закона‚ то не переходили бы в православие".

Бывали порой случаи‚ когда перемена веры не предоставляла никаких выгод. Некий адвокат-еврей перешел в православие‚ чтобы получить высокий пост в министерстве юстиции‚ но старания оказались напрасными: на должность его не назначили‚ и он умер православным присяжным поверенным. Подобная ситуация становилась темой еврейских анекдотов того времени‚ и вот один из них. Жила в Москве некая супружеская пара без права на жительство. Полиция гоняла их с места на место; они вечно жили под угрозой выселения‚ наконец не выдержали и приняли православие. В их обиходе ничего не изменилось: они говорили между собой на идише‚ молились по еврейскому молитвеннику‚ не работали в субботу и в еврейские праздники‚ соблюдали законы о пище – и продолжали бедствовать. Однажды жена сказала с упреком мужу: "Ну‚ и чего же мы выгадали от крещения? Раньше у нас не было копейки‚ чтобы справить субботу‚ а теперь у нас нет копейки еще и на воскресенье".

3

Еврейские банкиры и промышленники жертвовали огромные средства на благотворительные нужды российского общества. "Сахарные короли" Лазарь и Лев Бродские много сделали для благоустройства Киева, на их деньги был проведен водопровод и первое в России трамвайное сообщение на электрической тяге; они же финансировали строительство Политехнического и Бактериологического институтов. Лазарь Бродский выделил 120 000 рублей на создание банка для помощи киевским ремесленникам‚ без различия вероисповедания. При утверждении устава начальство потребовало‚ чтобы директор и председатель правления банка были христианами‚ а в члены правления допускался лишь один еврей. Бродский был оскорблен – и Киев лишился ремесленного банка.

Промышленник Давид Марголин давал деньги на снабжение Киева водой и газом‚ на устройство коммерческих училищ и торговых школ, был среди основателей машиностроительного, чугунолитейного и кабельного заводов в городе. Один из киевлян дал ему такую характеристику: "Человек редкого ума и неутомимой энергии, Давид Семенович связал свое имя со всеми коммерческими предприятиями, возникшими в Юго-Западном крае за последние тридцать лет... Для благотворительных целей просителям без различия национальности всегда открыты двери его дома".

Одесские евреи жертвовали средства на городское благоустройство‚ и Одесса служила образцом для всей России. Улицы освещались газовыми фонарями‚ в городе действовали водопровод‚ конно-железная дорога‚ телефонная сеть; на городские средства были построены театр‚ электрическая станция‚ прачечная‚ скотобойни‚ лечебница и многое другое. Одесские евреи входили в состав городской думы‚ а Р. Хари пятнадцать лет руководил финансовым отделом города. По "Городовому положению" 1892 года евреям запретили заведовать отраслями городского хозяйства; Хари вынужден был оставить свой пост‚ и одесская дума‚ в признание его заслуг‚ единогласно постановила учредить стипендию его имени.

Варшавский банкир Ипполит Вавельберг жертвовал огромные суммы на нужды евреев и поляков – для сближения двух народов. На стипендии Вавельберга учились поляки в университетах; он учредил в Варшаве художественно-промышленный музей и техническое училище‚ вкладывал деньги в строительство дешевых квартир для рабочих. Писательница Э. Ожешко жила на его средства в трудные периоды своей жизни‚ и Вавельберг издал за свой счет полное собрание ее сочинений. Издавал он сочинения и других польских писателей‚ а когда решили установить памятник Мицкевичу‚ Вавельберг пожертвовал на это 50 000 рублей. Поляки отвергли его дар, заявив‚ что "желают создать памятник Мицкевичу от имени всей нации и на польские средства‚ а не на еврейские".

Банкира Абрама Варшавского называли "аристократом по духу и по манере": "Он пользовался большими симпатиями в высших кругах; никогда не было на Варшавского каких-либо нареканий‚ в деловом смысле он считался безупречно корректным. О его доброте распространялись легенды; она проявлялась не только в отношении евреев‚ всегда обращавшихся к нему за помощью‚ но и нуждающихся других национальностей". Абрам Зак был экспертом правительства по финансовым вопросам; по его совету заблаговременно создали крупный золотой фонд‚ и Россия провела русско-турецкую войну без финансовых осложнений. Заку предложили должность товарища министра финансов – при условии непременного крещения‚ но он отказался. Зак "был меценатом в области музыки‚ которую страстно любил. Не было музыканта или певца‚ приезжавшего в Петербург‚ который бы в доме Зака не участвовал в музыкальных вечерах... собиравших сливки петербургского общества".

"Железнодорожный король" Самуил Поляков проложил в России 2500 верст железнодорожных путей‚ за быстроту и качество строительства получил высшую награду на Всемирной выставке в Париже. Поляков пожертвовал на благотворительные цели более двух миллионов рублей, основал на свои средства первое в России железнодорожное училище в Ельце и первое горное училище в Корсуни. На его деньги основывали гимназии‚ приюты для бедных детей‚ госпитали и театры‚ еврейские школы и богадельни, построили в Петербурге первое в России студенческое общежитие‚ где бедные студенты получали бесплатно жилье и еду.

Самуил Поляков был возведен в потомственное дворянство, имел чин тайного советника. Он "избегал сношений с петербургскими евреями‚ стоял как бы особняком от них‚ но зато крайне радушно принимал всяких сановников‚ князей‚ графов‚ искавших его расположения в своих материальных интересах". Сын Полякова "с евреями не встречался‚ но зато всегда вращался в кругу студентов‚ носивших аристократические имена графов или князей‚ богатых и захудалых". Поляков оставил в своем завещании ничтожные суммы в пользу еврейских учреждений‚ но его сын‚ единственный наследник огромного состояния‚ не отдал даже этого – вопреки воле отца.

Банкир барон Гораций Гинцбург не только выделял огромные суммы на благотворительные цели‚ но постоянно выступал в защиту российских евреев. Его называли "главным печальником и защитником еврейских интересов"; даже министры признавали Гинцбурга представителем российского еврейства и обращались к нему для разъяснения сложных вопросов. Главным помощником Гинцбурга был юрист Генрих Слиозберг‚ знаток законов‚ циркуляров и разъяснений Сената по еврейским вопросам. По каждому спорному делу Слиозберг подготавливал необходимые документы‚ убеждал и доказывал‚ чтобы неблагоприятное решение Сената не стало прецедентом для новых ограничений. Слиозберга называли "заступником" российских евреев‚ в будущем о нем написали: "Сказано: сын‚ снимающий сапоги с ног усталого отца‚ будет благословен во веки веков. Благословенно будет и имя Генриха Борисовича".

У Г. Гинцбурга было немало помощников‚ вот описание одного из них:

"Петербургские евреи... помнят подвижную маленькую фигурку старика с белой заостренной двумя концами бородой‚ с выразительным подвижным лицом и острыми‚ умными‚ проницательными глазами. Это был рабби Шмуэль Быховский. Всегда чисто одетый‚ в длинном сюртуке‚ с пачками бумаг в карманах и в руке‚ он постоянно был занят‚ постоянно спешил‚ разъезжая по городу на извозчиках. Он был другом всех швейцаров в министерствах и желанным гостем для всех курьеров‚ обслуживающих кабинеты директоров департаментов и других высоких сановников.

Каждый день‚ а иногда по нескольку раз в день‚ рабби Шмуэль являлся с докладом к барону Гинцбургу‚ получал от него указания и пускался в хождение по департаментам... Быховский первым‚ как бы чутьем‚ догадывался о готовящемся циркуляре‚ знал кто и кому докладывает о том или другом вопросе‚ и никто лучше его не умел вовремя подать записку‚ повлиять на то‚ чтобы доклад был отложен‚ пока лицо‚ от которого зависит решение данного вопроса‚ не будет надлежащим образом подготовлено".

4

Во второй половине девятнадцатого века евреи во многом способствовали развитию музыкальной культуры в России. Прежде всего следует назвать А. Рубинштейна‚ основателя первой в России Петербургской консерватории (крещен в двухлетнем возрасте своим дедом‚ бердичевским купцом). Пианист Антон Рубинштейн ездил с выступлениями по всему миру; его исполнительское искусство заслужило высокую оценку Ф. Шопена, Г. Берлиоза, Дж. Верди, М. Мусоргского; знатоки уверяли‚ что у него был один лишь соперник – Франц Лист.

Ученик А. Рубинштейна композитор П. Чайковский писал: "Могу ли я сопоставить себя с ним? Ведь он первый современный пианист. В Рубинштейне громадный виртуоз сочетается с большим композиторским дарованием". Почитатель его таланта говорил: "Что-то титаническое было и в нем, и в его исполнении… Всегда прямой до резкости, правдивый и честный в жизни, он оставался таковым и в искусстве. Его смело можно было назвать музыкальной совестью… Это он как-то выразился: "Игра на фортепиано – движение пальцев, исполнение на фортепиано – движение души"…"

Антон Рубинштейн сочинял оперы‚ оратории‚ симфонии‚ фортепьянные концерты и произведения камерной музыки. Многие его сочинения основаны на еврейских мелодиях, и М. Бен-Ами подтвердил это: "Даже его симфония "Океан" в своей первой части построена, главным образом, на еврейском хасидском нигуне (мелодии), который легко узнает тот, кто хорошо знаком с хасидским миром в Бердичеве. Многие еврейские нигуним, распеваемые хасидами, перенесены им целиком, без всякого изменения".

Рубинштейн часто обращался к библейским темам – "Маккавеи", "Шуламит", "Моисей", "Песня песней"‚ а после исполнения его оратории "Вавилонское столпотворение" Чайковский отметил: "Особенно хорош "хор семитов"‚ весь проникнутый меланхолически-нежным настроением‚ свойственным мелодиям этого племени. Трогательная... жалобная мелодия этого хора‚ удивительно верно рисующая тоску пришельцев по своей далекой и прекрасной родине‚ глубоко западает в душу слушателя".

Пианист Николай Рубинштейн – младший брат Антона‚ основатель и бессменный директор Московской консерватории – был одним из лучших исполнителей сочинений П. Чайковского; тот посвятил ему свою Первую симфонию и Второй фортепьянный концерт. "Я бы‚ конечно‚ никогда не сделал себе имени‚ – писал Чайковский Н. Рубинштейну‚ – если бы у меня не был под рукой такой превосходный истолкователь‚ как ты. Если бы тебя не было в России‚ то я был бы обречен на вечные искажения. Ты единственный человек‚ умеющий "мой товар" лицом показать".

Братья Рубинштейны часто подвергались нападкам за их еврейское происхождение. "Интересно знать‚ – издевались в газете над Николаем Рубинштейном‚ – какое же дворянство ему дадут: иерусалимское‚ или так просто будет всесветным дворянином?" А Антон Рубинштейн сказал однажды: "Кажется, я люблю Россию и служу ей, как только могу… но я не свой. Я это чувствую всегда и во всем".

Четыре скрипача в России были удостоены звания "солист Его Императорского Величества"‚ все четверо евреи; один из них – скрипач Генрик Венявский‚ композитор‚ профессор Петербургской консерватории. "Солист Его Императорского Величества" скрипач‚ дирижер и композитор Леопольд Ауэр был первым исполнителем посвященного ему "Скрипичного концерта" П. Чайковского. Карл Давыдов – виртуоз-виолончелист‚ профессор Петербургской консерватории и ее директор – стал одним из основателей русской виолончельной школы, Чайковский посвятил ему "Итальянское каприччио".

Михаил Медведев (Меир Бернштейн) первым в России исполнил партию Ленского из оперы "Евгений Онегин". "С очень недурным голосом‚ – отметил Чайковский‚ – но еще совершенно новичок и плохо выговаривающий по-русски". Медведев мог исполнять партии лирического и драматического тенора‚ был первым исполнителем партии Германа в "Пиковой даме" на премьерах в Киеве‚ Петербурге и Москве. На премьере в Мариинском театре Петербурга партию Ленского исполнил лирический тенор Михаил Михайлов (Моисей Зильберштейн)‚ обладатель "голоса-алмаза". В том же театре пели тенор Александр Давыдов (Левенсон) – как говорили‚ лучший исполнитель партии Германа в России‚ баритон Иоахим Тартаков – лучший Демон в опере А. Рубинштейна‚ бас Лев Сибиряков (Спивак)‚ который в юные годы пел в синагогах. Большим успехом пользовались оперная певица Клара Камионская и ее муж – баритон Оскар Камионский: в Италии его называли "русский Батистини".

В изобразительном искусстве России выделялся Марк Антокольский. Он родился в Вильно‚ в бедной многодетной семье‚ стал учеником резчика по дереву. Его работы заметила жена виленского генерал-губернатора‚ снабдила юношу деньгами‚ рекомендательным письмом и отправила в Петербург‚ в Академию художеств. Первые его работы были на еврейские темы‚ но всеобщее признание принесла Антокольскому скульптура "Иван Грозный"‚ которая произвела огромное впечатление на писателя И. Тургенева: "Я нахожу эту статую шедевром по историческому проникновению‚ психологии и прекрасному исполнению. И это сделал маленький молодой человек‚ бедный‚ как церковная крыса‚ болезненный..."

Александр II приобрел "Ивана Грозного" для Эрмитажа; на выставке скульптура имела громадный успех‚ и молодой Антокольский писал: "Я заснул бедным‚ встал богатым. Вчера был неизвестным‚ сегодня стал модным, знаменитым". За эту скульптуру совет Академии художеств присвоил Антокольскому звание академика; впоследствии он стал членом Парижской Академии художеств‚ почетным членом академий Вены‚ Лондона‚ Берлина; на Всемирной выставке в Париже в 1878 году ему присудили высшую награду и орден Почетного легиона.

Антокольский был верующим евреем‚ всю жизнь соблюдал религиозные предписания‚ по субботам не работал и отступничество от своего народа считал предательством. Критик В. Стасов‚ пожалуй‚ одним из первых осознал те трудности‚ которые ему пришлось преодолеть: "Антокольского нельзя ставить на одну доску с прочими нашими художниками... Надо помнить‚ что он – еврей‚ и, значит, раньше‚ чем достигнуть чего-нибудь‚ должен был столько намучиться и настрадаться‚ сколько не приходится намучиться и настрадаться у нас художнику никакого другого племени... Постыдные предрассудки‚ недоверие‚ антипатия‚ насмешки – вот среди какой обстановки надо было начинать Антокольскому в шестидесятых годах. Да еще начинать первым из всех евреев".

В 1893 году Антокольский выставил новые работы в Петербурге‚ и правая печать обрушилась на скульптора-еврея‚ который осмелился изображать Христа и героев русской истории; утверждали даже, что у скульптуры "Петра Великого" "еврейский нос". Антокольский страдал от оскорблений и решил навсегда уехать из России. На прощание он опубликовал в газете горькие слова: "Многие годы уже люди известного лагеря издеваются над моими работами‚ глумятся надо мною‚ над моим племенем‚ клевещут и обвиняют меня при всяком удобном и неудобном случае в разных небылицах: "нахал"‚ "трус"‚ "пролаза"‚ "гордец"‚ "рекламист"‚ получаю награды благодаря жидовским банкирам и т. д.‚ и т. д. И при этом не замечают‚ что‚ обвиняя меня‚ обвиняют шесть академий разных стран‚ членом которых я имею честь состоять‚ и жюри двух международных выставок‚ почтивших меня наградами..."

Антокольский жил затем в Париже‚ участвовал в международных выставках как русский художник‚ на Всемирной выставке в Париже в 1900 году получил за свои последние работы высшую награду и командорский крест Почетного легиона. Он умер в 1902 году в Германии; гроб с телом привезли в Вильно‚ и три дня шли жители города‚ чтобы проститься со своим земляком. Его похоронили в Петербурге‚ на еврейском Преображенском кладбище‚ толпы людей провожали его в последний путь. Это Марк Антокольский однажды написал в письме: "Мои товарищи, мои собратья по искусству далеко не все переживают то, что переживаю я. Моя вина состоит в том, что я родился евреем-скульптором… Идти прямо, не сгибая спины, – трудно!... Скажу только то, что говорю всегда: мой идеал глина, хлеб и спокойствие. Глины могу найти сколько угодно, хлеб – с трудом, спокойствие – нигде".

Вслед за Антокольским учился в Петербургской Академии художеств Исаак Аскназий‚ который за свои картины получил звание академика. Аскназий писал, в основном, на библейские темы‚ был верующим евреем и еще учеником в Академии подал прошение‚ чтобы ему позволили работать в воскресенье‚ а не в субботу. Академиком стал и Моисей Маймон за картину "Нападение инквизиции на маранов за пасхальной трапезой"; натурой для главного образа картины‚ старика-марана‚ послужил русский генерал‚ признавшийся по окончании работы‚ что и он еврей‚ крещеный в кантонистах. Картину хотели приобрести для петербургского музея, но профессора Академии художества воспротивились этому из-за ее "антихристианской направленности". Илья Гинцбург тоже учился в Академии художеств, прославился скульптурными портретами Л. Толстого‚ П. Чайковского‚ И. Репина‚ М. Антокольского‚ В. Стасова. Первой женщиной-скульптором в России стала еврейка Мария Диллон.

На одной из художественных выставок однажды появилась картина "Осенний день. Сокольники"; под ней стояла подпись неизвестного художника – Исаак Левитан. Картина имела успех; ее приобрели для Третьяковской галереи‚ – Левитану не исполнилось тогда и девятнадцати лет. Он учился в Московском училище живописи‚ ваяния и зодчества‚ жил впроголодь‚ бедствовал‚ не имел постоянного жилья. "Безденежье до того‚ – жаловался‚ – что я как-то не обедал подряд три дня".

Критики долгое время ругали работы Левитана‚ и его‚ уже знаменитого художника‚ на время выселили из Москвы из-за отсутствия права на жительство. В конце концов, Исаак Левитан получил звание академика живописи; его называли "тайновидцем природы", говорили с восторгом и изумлением: "Из какого-то глухого провинциального угла пришел этот тщедушный еврейский юноша‚ нищий и загнанный‚ и широко распахнул все входы в самые глубокие тайники русского пейзажа".

Левитан написал за свою недолгую жизнь около тысячи картин и этюдов; он умер в возрасте тридцати девяти лет и был похоронен в Москве‚ на Дорогомиловском еврейском кладбище. Это был день траура для русского искусства‚ даже в антисемитском "Новом времени" поместили такие строки на смерть Исаака Левитана: "Этот чистокровный еврей‚ как никто‚ заставлял чувствовать и любить нашу бедную и простенькую природу..."

5

По официальным данным на 1887 год врачи-евреи составляли более шести процентов от общего количества врачей в стране‚ а в черте оседлости – почти 25%. Они занимались частной практикой‚ так как путь в университеты и на государственную службу был для них закрыт; даже земства‚ приглашая врачей на работу‚ порой добавляли в объявлениях – "кроме евреев". Ветеринары-евреи составляли в 1887 году 2% от общего количества ветеринаров в России‚ дантисты – 21%‚ повивальные бабки – 19%‚ фельдшеры – 22%.

Врач Вениамин Португалов из Самары первым предложил готовить санитарных врачей‚ одним из первых стал бороться с алкоголизмом и лечить от него. Почетный лейб-медик императорского двора Иосиф Бертенсон был инициатором создания "школы для образования лекарских помощниц" – первого учебного заведения для подготовки медицинских сестер. Леонард Гиршман – из лучших окулистов своего времени, один из основателей русской школы офтальмологии – создал первую в России кафедру глазных болезней при Харьковском университете и первую глазную клинику. С. Штейн основал первую в Москве специализированную клинику по лечению болезней уха‚ горла и носа. Ветеринар Иосиф Равич – один из зачинателей ветеринарного образования в России – создал и редактировал журнал "Архив ветеринарных наук".

В 1864 году Александр II провел судебную реформу‚ и в России появился независимый гласный‚ публичный суд с присяжными заседателями. Тогда же появились присяжные поверенные‚ другими словами – адвокаты‚ защищавшие интересы обвиняемых. Сначала не было ограничений для представителей разных национальностей‚ в российских судах выступали адвокаты-евреи‚ прославившиеся на этом поприще. С. Шайкевич – в Москве‚ А. Думашевский и Э. Банк – в Петербурге, М. Окс – в Одессе; про киевского адвоката А. Гольденвейзера написали в газете: "Есть такие люди – они не смешиваются с толпой. Точно печать избранности на их челе. Чисто альпийская вершина, горделивая, недосягаемая… К нему, еврею, – в краю, насыщенном националистическими миазмами, – тянулись русские, евреи, поляки, тянулись за советом, поучением, нелицеприятным судом".

Юристы-евреи занимали высокие посты в государственных учреждениях – М. Острогорский‚ Г. Трахтенберг‚ М. Шафир; Я. Гальперн‚ вице-директор департамента министерства юстиции, единственный некрещеный еврей‚ дослужился до высокого чина тайного советника. Н. Бернштейн был почетным мировым судьей в Одессе‚ М. Розенштейн – в Симферополе‚ Г. Трахтенберг – в Петербурге. Яков Львович Тейтель тридцать лет работал судебным следователем в Самаре; окружной суд неоднократно избирал его в члены судейской коллегии‚ но министр юстиции разрешал утвердить его лишь после крещения. Тейтель не соглашался и был, в конце концов, назначен членом окружного суда в Саратове. Он оставался единственным судьей-евреем в России‚ который не отказался от своей веры‚ но и ему пришлось подать в отставку под давлением министра.

При Александре III юристов-евреев уже не принимали на государственную службу‚ хотя в законах Российской империи было сказано: "Евреи‚ имеющие ученые степени... допускаются на службу по всем ведомствам". По окончании университетов юристы-христиане становились следователями и прокурорами‚ делали служебную карьеру‚ получали чины и награды‚ а евреям оставался один путь – в присяжные поверенные. В 1889 году в Петербурге решили‚ что адвокатура переполнена евреями‚ и "с Высочайшего утверждения" ввели новое правило: "лица нехристианских исповеданий" получали право на занятие адвокатской практикой лишь с согласия министра юстиции. Разрешение получали мусульмане и караимы‚ но ни один еврей не стал присяжным поверенным на протяжении многих лет. Закончив университеты‚ юристы-евреи становились помощниками присяжных поверенных и не могли самостоятельно вести дела‚ даже если выделялись своими профессиональными способностями.

Причиной этого ограничения была, среди прочего, боязнь конкуренции‚ и московский адвокат жаловался в газете на коллег-евреев: "Эти господа способны жить впроголодь‚ работать до обмороков да сидеть в конурах. Этак поневоле и практика составится‚ и дело пойдет как следует. А я человек русский; мне и поесть надо как следует‚ и шампанского выпить‚ и в обществе побывать‚ – время-то и уходит; а тут у тебя дела из-под носа перехватывают". – "Не лучше ли‚ – возразили ему в газете‚ – заняться выработками этих свойств‚ чем всеми правдами и неправдами сокращать конкуренцию? Еще не случалось встречать жалобы на печальную судьбу со стороны тех русских‚ у которых эти свойства – знания‚ добросовестность и усидчивость – находились в наличии".

Оскар (Израиль) Осипович Грузенберг жил в Киеве и запомнил случай, когда с юга Украины приехала его мать повидать сына, а полицейский потащил ее в участок. Киев в то время изъяли из черты оседлости, и полиция устраивала по ночам облавы на евреев, у которых не было права на жительство. Он вспоминал в пожилые уже годы: "Забыть, как унизили мою старуху-мать, никого в своей жизни не обидевшую, значило бы забыть, что если жизнь чего-то стоит, то только тогда, когда она не рабская". Грузенберг закончил юридический факультет Киевского университета, получил лестное предложение остаться на кафедре, чтобы впоследствии стать профессором, но с непременным условием – креститься. Он отказался, переехал в Петербург и шестнадцать лет числился помощником присяжного поверенного, потому что действовали ограничительные законы,

Впоследствии Грузенберг выступал защитником на процессах М. Горького‚ В. Короленко‚ К. Чуковского‚ известен был огромным количеством оправдательных приговоров. Почти ни один громкий уголовный процесс не проходил без участия Оскара Грузенберга. Прекрасный оратор, находчивый, эмоциональный, знаток российских законов – его называли "драчун милостью Божией". Особенно он прославился на еврейских процессах, не случайно евреи называли его "национальным защитником". Грузенберг говорил о себе: "Ведь я всего себя раздал по кусочкам своим подчиненным". И ему же принадлежат слова: "Государственный строй меняется. Власть приходит и уходит. Партии слагаются и распадаются. Но незыблемыми остаются те принципы права и свободы, во имя которых адвокат встает на защиту личности".

Александр Яковлевич Пассовер стал присяжным поверенным в либеральный период правления Александра II. Он закончил юридический факультет Московского университета‚ был оставлен на кафедре для подготовки к профессуре; его даже послали за границу для усовершенствования‚ а затем сказали: "Кафедра будет за вами‚ но вы‚ конечно‚ должны отказаться от еврейства". "Я отказываюсь от кафедры"‚ – ответил он. Про Пассовера говорили‚ что его "спина неспособна сгибаться‚ даже кланяться"‚ – вместо того‚ чтобы стать профессором Московского университета‚ он работал присяжным поверенным. "За необращение в православие‚ – шутил‚ – я обращен в адвокатуру".

Пассовер выделялся в Петербурге среди самых талантливых юристов своего времени. Его называли "Гулливером среди карликов"; он обладал обширнейшими знаниями в области русского и иностранного права‚ философии‚ естествознания‚ древних языков. Его квартира была завалена книгами‚ по всей Европе букинисты скупали для него необходимые ему книги и рукописи. Пассовер пользовался огромным авторитетом; к нему приезжали на консультации по самым запутанным делам адвокаты‚ судьи‚ сенаторы‚ земские деятели со всей России; его рекомендации легли в основу многих решений Сената, стали законами Российской империи.

Пассовер появлялся в суде без портфеля, произносил свои блистательные речи‚ порой часами‚ со ссылками на законы и решения Сената‚ со сложными цифровыми выкладками – на память‚ без единой бумажки. Своей речью он не пытался разжалобить судей и присяжных заседателей‚ но пользовался исключительно логическими построениями и силой аргументации. "Это удивительный ум‚ пожалуй‚ нерусский‚ – сказал о нем адвокат Ф. Плевако‚ – он совсем не разбрасывается‚ не глядит по сторонам. Это ум‚ отточенный как бритва‚ пронизывающий беспощадно как раз то‚ что он хотел пронизать".

М. Винавер писал о Пассовере, своем учителе: "Вот настает момент‚ когда нужно выступать. До этой минуты худенький человек в застегнутом на все пуговицы фраке... в серых замшевых перчатках‚ сидел там‚ где-то в толпе‚ незаметный‚ опустив голову‚ закрыв глаза‚ – исхудалая‚ желтая‚ мертвенная фигура. Настает его очередь – фигура угловатою походкою приближается к кафедре... и через минуту исчез уже куда-то маленький робкий человек‚ движения оживают‚ голос набухает сильными‚ подчас раскатистыми звуками‚ глаза раскрылись и блещут своим серым‚ стальным блеском‚ – часто злым‚ безжалостным‚ насмешливым блеском‚ – лицо розовеет‚ точно молодая кровь в нем играет. То играет мысль".

6

Упомянем несколько еврейских имен – из великого множества.

Илья Абельман – астроном: руководил обсерваторией в Москве‚ работал затем в Пулковской обсерватории‚ исследовал движения метеорных потоков. Гирш Рабинович – самостоятельно изучил естественные науки‚ написал на иврите книги по физике‚ математике‚ метеорологии‚ геологии‚ органической химии. Иегуда Лейб Рабинович – получил на выставке в Париже золотую медаль за изобретенные им физические приборы. Лев Шкляр – изобрел "безопасную лампу"‚ слуховой аппарат для глухого‚ прибор для армии‚ предупреждавший о приближении неприятеля‚ а также "чернила для слепых", особый состав‚ который затвердевал на бумаге‚ и слепые могли читать наощупь; за свои изобретения получил на выставке в Париже большую золотую медаль и орден Почетного легиона.

Хаим Слонимский – математик: изобрел счетную машину, за которую получил премию Российской Академии наук, усовершенствовал паровую машину, предложил способ одновременной передачи по телеграфу четырех депеш. Артур Абрагамсон – инженер‚ один из основателей и редактор ежемесячного журнала "Инженер"; организовал отдел железнодорожного транспорта России на Всемирной выставке в Париже, был награжден орденом Почетного легиона. И. Гольдберг – изготовил первые русские печатные машины для типографий. Моисей Фрейденберг – совершил публичный полет на построенном им аэростате, сконструировал новую модель буквоотливной наборной машины, участвовал в разработке проекта первой автоматической телефонной станции.

Юлиан Бак‚ инженер-путеец – строил участки железных дорог Пермь-Котлас‚ Вологда-Вятка‚ Киев-Ковель‚ Балашово-Харьков. Семен Барац, финансист – организовал первые в России женские коммерческие курсы‚ написал капитальный "Курс вексельного права" и "Курс двойной бухгалтерии". Самуил Вайсенберг, антрополог – одним из первых начал изучение этнических и физических данных евреев России‚ Ближнего Востока‚ Северной Африки‚ Кавказа и Средней Азии; за свои работы получил золотую медаль Московского естественно-научного общества.

Павел Шейн – этнограф‚ собиратель русских и белорусских песен‚ знаток быта и говоров; выпустил семь сборников былин‚ песен и фольклорных материалов‚ "обнимающих всю духовную жизнь русского крестьянина‚ от колыбели до могилы". Авенир Грилихес – медальер монетного двора в Петербурге; гравировал государственные печати Александра III и Николая II‚ а также юбилейные медали и орлов на монетах Российской империи. Его сын Авраам‚ старший медальер монетного двора, гравировал монеты и юбилейные медали; за изготовление портрета на топазе получил золотую медаль на Всемирной выставке в Париже.

Людвик Лазарь Заменгоф из Белостока, врач и лингвист – в 1887 году опубликовал проект основ нового языка‚ который включал 900 корневых слов и 16 грамматических правил. Этот проект он подписал "Докторо Эсперанто" – "Доктор Надеющийся": так появился язык эсперанто‚ распространившийся затем по миру, а Зафенгоф был награжден во Франции орденом Почетного легиона. Арнольд Думашевский, юрист – редактировал "Судебный вестник" и перед кончиной завещал Петербургскому университету крупную сумму денег на стипендию "имени еврея Думашевского". В 1912 году первый перелет с пассажирами из Берлина в Петербург совершил пилот Всеволод Абрамович‚ внук писателя Менделе Мойхер Сфорима.

Из еврейских газет и журналов.

"В Петербурге пребывает в настоящее время феноменальная личность – Давид Розенфельд, обладающий сверхъестественной памятью. Он знает на память‚ от слова до слова‚ все тридцать шесть томов Талмуда‚ и знает их не просто‚ а удивительным‚ почти невероятным способом: вразбивку‚ с начала до конца и с конца до начала... Если ему дают наугад в любом месте какое-нибудь слово‚ он отвечает безошибочно‚ какое слово приходится в том же месте через десять‚ сто или двести страниц… Розенфельд прибыл в Петербург‚ чтобы заняться изучением языков".

"Часовой мастер из Житомира С. Померанц изобрел космографические часы‚ которые показывают движение Земли‚ Луны‚ Меркурия‚ Венеры‚ Марса и Юпитера с их спутниками‚ перемену дня и ночи‚ фазы луны‚ дни недели‚ месяцы‚ числа‚ а также високосный год‚ равноденствие и перемену времен года. Механизм заводится раз в пять лет. Из других изобретений самоучки: ручной метроном для регулирования маршировки в войсках – награжден Государем Императором малой серебряной медалью; стенные часы с вечным календарем для юлианского и григорианского летосчисления – находятся в Зимнем дворце в Санкт-Петербурге, за что награжден брильянтовым кольцом и почетным дипломом на Сибирской промышленной выставке; ручной музыкальный метроном удостоен на Московской выставке большой серебряной медалью".

"Часы будильник-кофейник изобрел киевский часовых дел мастер И. Гольдман. Когда будильник начинает звонить‚ путем несложного приспособления зажигается свеча и одновременно спирт или бензин в горелке‚ которая и нагревает воду в кофейнике. Таким образом часы не только будят‚ но сами зажигают свечу и готовят кофе".

7

Владимир (Мордехай) Хавкин, родившийся на Украине, покинул Россию, обвиненный в неблагонадежности; работал в Пастеровском институте в Париже, первым получил действенную вакцину для прививок от холеры. В 1892 году в России свирепствовала холера; заболели сотни тысяч человек‚ многие из которых умерли. Хавкин предложил безвозмездно передать России способ изготовления противохолерной вакцины и сообщил‚ что готов немедленно приехать. Его рекомендовал Луи Пастер‚ но в Петербурге вспомнили‚ что Хавкин состоял прежде под надзором полиции‚ и предложение отклонили.

Вместо России Хавкин поехал в Индию, в 1896 году изготовил там вакцину от чумы; по сей день существует в Бомбее институт имени В. Хавкина‚ который выпускает и рассылает по миру его противочумную вакцину. Этого человека называли "спасителем человечества"; А. Чехов писал в конце девятнадцатого века: "Чума не очень страшна. Мы имеем уже прививки‚ оказавшиеся действенными‚ которыми мы‚ кстати сказать‚ обязаны русскому доктору Хавкину. В России это самый неизвестный человек‚ в Англии же его давно прозвали великим филантропом. Биография этого еврея... в самом деле замечательна".

Покинул Россию и Залман Ваксман‚ родившийся на Украине. Не поступив в университет из-за процентной нормы, уехал в США, где получил высшее образование, стал профессором микробиологии. В 1952 году Ваксману присудили Нобелевскую премию за "открытие стрептомицина, первого антибиотика, эффективного при лечении туберкулеза", который спас сотни тысяч жизней.

Залмана Ваксмана называли "одним из величайших благодетелей человечества"; он написал книгу "Блестящая и трагическая жизнь бактериолога Владимира Хавкина", где отметил много общего в своей судьбе и в судьбе Хавкина.

В 1833 году Литман Фейгин, купец из Чернигова, направил письмо на имя Николая I. В нем сказано: "Всякая религия свята… Следовало бы желать, чтобы каждый сохранил непременно свою веру, в которой он родился, а изменников оной… почитать отступниками".

В начале девятнадцатого века российские евреи редко меняли веру; одними из первых крестились жители Петербурга Абрам Перетц и Лейба Невахович. В 1823 году бердичевский еврей С. Меерсон поехал в Берлин и принял там протестанство; крестился и врач Липс‚ который посылал в Петербург записки антиеврейского содержания; крестился А. Темкин из Витебска‚ представивший правительству сочинение против евреев "Путь очищения к познанию истинной веры" – "для исправления сердец сынов человеческих". В 1838 году два российских еврея перешли в старообрядчество‚ но после этого Николай I запретил иноверцам принимать эту веру.

По данным Синода в 1836 году перешли в православие 322 еврея‚ в 1846 году – 1921‚ в 1854 году – 4439. По мнению современного исследователя, с 1827 по 1854 год призвали в русскую армию почти 70 000 евреев, две трети из них составляли несовершеннолетние, попадавшие в школы кантонистов. Примерно 30 000 евреев были крещены, большинство из них – насильно. В годы либерального правления Александра II переход в христианство уменьшился‚ а при Александре III снова возрос: в 1886 году перешли в православие 700 евреев‚ в 1894 году – 1254. Кроме православия евреи в Царстве Польском принимали католичество‚ а также протестантство. В девятнадцатом века крестились – добровольно или по принуждению – 84 500 человек, 0,7% еврейского населения империи.

П. Коган, историк литературы, в 1896 году закончил Московский университет, был рекомендован для подготовки к профессуре. Однако Н. Боголепов, попечитель Московского учебного округа (впоследствии – министр просвещения), не счёл "возможным пропустить в профессора лицо еврейского происхождения, хотя и принявшее православную веру".

***

Крещеный еврей С. Эфрон-Литвин сочинил юдофобскую пьесу "Сыны Израиля", и в еврейском журнале "Будущность" отметили: "Пьеса‚ хоть и написана евреем‚ преисполнена дикой ненависти к еврейскому народу и содержит невозможные клеветнические нападки на евреев‚ возбуждающие племенную вражду к ним". Под названием "Контрабандисты" (в соавторстве с В. Крыловым) пьеса увидела свет в 1900 году в петербургском театре А. Суворина; на ее премьере разразился небывалый скандал: публика забрасывала актеров гнилыми яблоками‚ чесноком‚ тухлыми яйцами и сорвала спектакль.

Журналист сообщал: "Верхи заняты молодежью‚ и там буквально стон стоит. Они жестикулируют‚ машут шапками‚ показывают кулаки актерам. Разгоряченные лица наклонены над барьером‚ и всё тот же крик гудит оттуда – Вон! Вон! А внизу это уже не юнцы‚ это взрослые‚ привыкшие сдерживаться люди кричат с таким же упорством – Вон! Вон!.. В коридорах и зале полиция кого-то тащит‚ кого-то арестовывает‚ кого-то из театра вышвыривает..."

После премьеры отдали под суд 72 человека‚ в основном, русских студентов. "Контрабандисты" шли и в провинциальных театрах, вызывая бурные протесты публики‚ драки в зрительных залах‚ аресты, последующие судебные приговоры "за нарушение тишины".

назад ~ ОГЛАВЛЕНИЕ ~ далее